В тоске бессонницы, средь тишины ночной,  
Как раздражителен часов докучный бой.  
Как молотом кузнец стучит по наковальной,  
Так каждый их удар, тяжелый и печальный,  
По сердцу моему однообразно бьет,  
И с каждым боем всё тоска моя растет.  
Часы, «глагол времен, металла звон» надгробный,  
Чего вы от меня с настойчивостью злобной  
Хотите? Дайте мне забыться. Я устал.  
Кукушки вдоволь я намеков насчитал.  
Я знаю и без вас, что время мимолетно;  
Безостановочно оно, бесповоротно;  
Тем лучше! И кому, в ком здравый разум есть,  
Охота бы пришла жизнь сызнова прочесть?  
Но, скучные часы моей бессонной пытки,  
В движениях своих куда как вы не прытки,  
И, словно гирями крыло обременя,  
Вы тащитесь по мне, царапая меня.  
И сколько диких дум, бессмысленных, несвязных,  
Чудовищных картин, видений безобразных,  
То вынырнув из тьмы, то погружаясь в тьму,  
Мерещится глазам и грезится уму!  
Грудь давит темный страх и бешеная злоба,  
Когда змеи ночной бездонная утроба  
За часом час начнет прожорливо глотать,  
А сна на жаркий одр не сходит благодать.  
Тоска бессонницы, ты мне давно знакома;  
Но всё мне невтерпеж твой гнет, твоя истома,  
Как будто в первый раз мне изменяет сон,  
И крепко-накрепко был застрахован он;  
Как будто по ночам бессонным не в привычку  
Томительных часов мне слушать перекличку;  
Как будто я и впрямь на всероссийский лад  
Спать богатырским сном всегда и всюду рад,  
И только головой подушку чуть пригрею —  
Уж с Храповицким речь затягивать умею.  

❂❂❂❂