Я волком бы 
выгрыз 
бюрократизм. 
К мандатам 
почтения нету. 
К любым 
чертям с матерями 
катись 
любая бумажка. 
Но эту… 
По длинному фронту 
купе 
и кают 
чиновник 
учтивый движется. 
Сдают паспорта, 
и я 
сдаю 
мою 
пурпурную книжицу. 
К одним паспортам — 
улыбка у рта. 
К другим — 
отношение плевое. 
С почтеньем 
берут, например, 
паспорта 
с двухспальным 
английским левою. 
Глазами 
доброго дядю выев, 
не переставая 
кланяться, 
берут, 
как будто берут чаевые, 
паспорт 
американца. 
На польский — 
глядят, 
как в афишу коза. 
На польский — 
выпяливают глаза 
в тугой 
полицейской слоновости — 
откуда, мол, 
и что это за 
географические новости? 
И не повернув 
головы кочан 
и чувств 
никаких 
не изведав, 
берут, 
не моргнув, 
паспорта датчан 
и разных 
прочих 
шведов. 
И вдруг, 
как будто 
ожогом, 
рот 
скривило 
господину. 
Это 
господин чиновник 
берет 
мою 
краснокожую паспортину. 
Берет — 
как бомбу, 
берет — 
как ежа, 
как бритву 
обоюдоострую, 
берет, 
как гремучую 
в 20 жал 
змею 
двухметроворостую. 
Моргнул 
многозначаще 
глаз носильщика, 
хоть вещи 
снесет задаром вам. 
Жандарм 
вопросительно 
смотрит на сыщика, 
сыщик 
на жандарма. 
С каким наслажденьем 
жандармской кастой 
я был бы 
исхлестан и распят 
за то, 
что в руках у меня 
молоткастый, 
серпастый 
советский паспорт. 
Я волком бы 
выгрыз 
бюрократизм. 
К мандатам 
почтения нету. 
К любым 
чертям с матерями 
катись 
любая бумажка. 
Но  эту… 
Я 
достаю 
из широких штанин 
дубликатом 
бесценного груза. 
Читайте, 
завидуйте, 
я — 
гражданин 
Советского Союза.

❂❂❂❂