В любом учрежденье, 
куда ни препожалуйте, 
слышен 
ладоней скрип: 
это 
при помощи 
рукопожатий 
люди 
разносят грипп. 
Но бацилла 
ни одна 
не имеет права 
лезть 
на тебя 
без визы Наркомздрава. 
И над канцелярией 
в простеночной теми 
висит 
объявление 
следующей сути: 
«Ввиду 
эпидемии 
руку 
друг другу 
зря не суйте». 
А под плакатом — 
помглавбуха, 
робкий, как рябчик, 
и вежливей пуха. 
Прочел 
чиновник 
слова плакатца, 
решил — 
не жать: 
на плакат полагаться. 
Не умирать же! 
И, как мышонок, 
заерзал, 
шурша 
в этажах бумажонок. 
И вдруг 
начканц 
учреждения оного 
пришел 
какой-то бумаги касательно. 
Сует, 
сообразно чинам подчиненного, 
кому безымянный, 
кому 
указательный. 
Ушла 
в исходящий 
душа помбуха. 
И вдруг 
над помбухом 
в самое ухо: 
— Товарищ… 
как вас? 
Неважно! 
Здрасьте. — 
И ручка — 
властней, 
чем любимая в страсти. 
«Рассказывайте 
вашей тете, 
что вы 
и тут 
руки? не пожмете. 
Какой там принцип! 
Мы служащие… 
мы не принцы». 
И палец 
затем — 
в ладони в обе, 
забыв обо всем 
и о микробе. 
Знаком ли 
товарищеский этот 
жест вам? 
Блаженство! 
Назавтра помылся, 
но было 
поздно. 
Помглавбуха — 
уже гриппозный. 
Сует 
термометр 
во все подмышки. 
Тридцать восемь, 
и даже лишки. 
Бедняге 
и врач 
не помог ничем, 
бедняга 
в кроватку лег. 
Бедняга 
сгорел, 
как горит 
на свече 
порхающий мотылек. 
Я 
в жизни 
суровую школу прошел. 
Я — 
разным условностям 
враг. 
И жил он, 
по-моему, 
нехорошо, 
и умер — 
как дурак. 
1927 г.

❂❂❂❂