Еду. Из цикла «Париж»

Билет — 
щелк. 
Щека — 
чмок. 
Свисток — 
и рванулись туда мы, 
куда, 
как сельди, 
в сети чулок 
плывут 
кругосветные дамы. 
Сегодня приедет — 
уродом-урод, 
а завтра — 
узнать посмейте-ка: 
в одно 
разубран 
и город и рот — 
помады, 
огней косметика. 
Веселых 
тянет в эту вот даль. 
В Париже грустить? 
Едва ли! 
В Париже 
площадь 
и та Этуаль, 
а звезды — 
так сплошь этуали. 
Засвистывай, 
трись, 
врезайся и режь 
сквозь Льежи 
и об Брюссели. 
Но нож 
и Париж, 
и Брюссель, 
и Льеж — 
тому, 
кто, как я, обрусели. 
Сейчас бы 
в сани 
с ногами — 
в снегу, 
как в газетном листе б… 
Свисти, 
заноси снегами 
меня, 
прихерсонская степь… 
Вечер, 
поле, 
огоньки, 
дальняя дорога,— 
сердце рвется от тоски, 
а в груди — 
тревога. 
Эх, раз, 
еще раз, 
стих — в пляс. 
Эх, раз, 
еще раз, 
рифм хряск. 
Эх, раз, 
еще раз, 
еще много, много раз… 
Люди 
разных стран и рас, 
копая порядков грядки, 
увидев, 
как я 
себя протряс, 
скажут: 
в лихорадке. 
 
1925