Инвалид Горев быль

Тысяча восемьсот четвертого года 
Рекрут брали по всей Руси. Бонапарте, 
Брезгая консульством, молвил: «Я — император». 
Сытая бунтами Франция иго надела; 
Слабым соседям не спорить: признали с поклоном; 
Сильные ж с гневом отвергли, злое предвидя.

❂❂❂❂

Англия, враг коренной, поднялась кораблями, 
Цезарь — ратью на суше; царь православный 
К ним пристал, и с той поры началася 
На десять лет война: великие сечи, 
Сходки на смерть безвестных друг другу народов, 
Смены царств и владык, гульбы по столицам — 
С юга на север, с востока на запад; от моря 
Бурным приливом к Москве и отливом к Парижу. 
Вдоволь стоило денег, и крови, и плача 
Всем, покуда бог, виновника скорбей 
Свергнув с престола, по смерть не запер в неволю. 
Видели мы чудеса; с трудом им поверят 
Внуки. Вначале никто их не чаял; но просто 
Воинов новых, взамен отставных и умерших 
Двух с пятисот, по всей Руси набирали.

❂❂❂❂

Волости Спасской крестьянин Макар Еремеев, 
Горев по прозвищу, младший в семье из трех братьев, 
В город губернский свезен. В присутствие: годен! 
«Лоб!» Забрили. Пошел он на царскую службу. 
Биться с врагом. Поплакал он на прощанье. 
Есть и о чем: жена у него молодая, 
Сын по девятому году, парень отменный, 
Умный, красавец, весь в матушку Мавру Петровну.

❂❂❂❂

Вот на нее поглядеть, так сам надорвешься: 
Словно вдова безмужняя, голосом вопит. 
Слезы ручьем! А сколько слов причитает 
Ласковых мужу, колючих — себе с сиротою! 
Вспомнить невмочь, а где пересказывать? Деверь, 
В сани ее посадив, увез уж насильно. 
Горев с другими пошел в свой полк гренадерский. 
В п_о_лгода там обучился приемам ружейным, 
Шагу, заряду, пальбе, глазам, поворотам, 
Словом, всему, что знает исправный служивый. 
В пору как раз. Полкам поход за границу. 
Спешно в Австрию звали на выручку русских. 
Всем не вдруг поспеть. Кругом на передних 
Враг налег. Пробились штыками навстречу 
Братьи, идущей к ним с отцом-государем. 
Стали лицом к лицу противники в битву: 
Тут цветки созрели в ягоды волчьи, 
Тут легло людей, что в жатву колосьев, 
Кровь лилась, что брага на свадебном пире.

❂❂❂❂

Горев сражался, покуда ноги держали: 
Рана в плече от осколка гранаты; другая 
Пулей в ляжку; пикой в левую руку 
Третья; в голову саблей четвертая; с нею 
Замертво пал! Разъезд неприятельский утром 
Поднял, а лекарь вылечил. Пленных погнали 
Всех во Францию. Минул год с половиной; 
Мир заключили, вечный, до будущей ссоры. 
С миром размен; и многих оттоль восвояси 
Русских услали. Забыли о бедном Макаре!

❂❂❂❂

Беден всяк вдали от родины милой; 
Горек хлеб, кисло вино на чужбине: 
Век живи, не услышишь русского слова! 
В Бресте дали им волю кормиться работой. 
Русскому только и надо; и трое французов 
С ним не потянутся; наш увидит чужое — 
Сметит; и вмиг переймет; они же, бог с ними: 
Смотрят на наше, да руки врознь, а не сладят! 
В теплом краю от стужи дрогнут всю зиму; 
Жгут в очагах, дрова переводят, а печи 
Нет догадки сложить!.. Премудрые люди!

❂❂❂❂

Тем да сем промышляя, нажился Горев; 
Выучил ихний язык, принялся за грамоть,- 
Нашу он знал,- и мог бы там поселиться. 
Дом завесть и жену: позволяли; и денег 
Дали б казенных на первый завод; но Макару 
Тошно навек от святой Руси отказаться, 
Некрестей в свет народить с женой беззаконной. 
Думает: «Вырос ли Федя, мой парень отменный?» 
Тужит: «Жива ли красавица Мавра Петровна?»

❂❂❂❂

Наполеон меж тем взять новое царство 
Вздумал: Гишпанию алчному надо вдобавок! 
С сыном король не ладил. «Милости просим 
В гости!- сказал Бонапарте:- Соседнее дело, 
Мир». Те спроста приехали; он их, лукавый, 
В ссылку обоих за стражей; и землю с народом, 
Брата как куклу им в короли, и присвоил. 
Ладно бы все, да лиха беда: не даются! 
Силой бери! И полк за полком, через горы 
Рать повалила, всякое племя земное. 
С прочими вечные слуги французов — поляки. 
С ними наши, кто был в полону. И Макару 
Велено вновь под ружье, под ранец в полпуда: 
Бейся насмерть, а не за матушку Русь, а уж бог весть 
За что! На смех играет судьба человеком!

❂❂❂❂

Люто стал за святыню народ богомольный: 
С ядом, не только с мечом. И даром что Горев, 
Истый наш брат христианин, не грешен в кощунстве, 
Не драл икон, не сквернил церковных сосудов, 
Даже других унимал, не бояся насмешки,- 
Все бы плохо попасть чернецам либо черни. 
В том и зло, что правый вравне с виноватым 
Гибнет в смуте войны и горячек мятежных: 
Где разбирать? Господь на том свете рассудит! 
Но бог милостив был и вывел Макара 
Жива-здорова, немногих в числе, как пришельцев 
Дочиста смел с земли своей полуостров. 
В то же время другую войну на противном 
Света краю завел губитель; и войска 
Столько с ним, что в месяц двадцать пять тысяч 
Тратить мог: его ж окаянное слово! 
Шли к Москве напролом, и дорого стоил 
Каждый шаг на Руси, но вождь не жалеет: 
Много в запасе! Пусть лягут на приступах тьмами, 
Две под Смоленском, четыре в полях москворецких, 
Лишь бы нам величаться в Кремле златоверхом.

❂❂❂❂

Бог попустил, на кару гордыни. Кутузов, 
Вечная память ему, сшепнулся с морозом; 
Выбрал крепкое место, так, чтобы мимо 
Взад ни вперед ступить нельзя супостату; 
Выждал, и стал вымораживать, словно хозяин 
Из дому вон тараканов. Недруги в драку: 
Нет удачи! Погреться? -Заперты двери. 
Съесть бы! — Падерой конской лакомись вволю. 
Бегство пошло; тут меч, и голод, и холод — 
осе против них: живые шатались как тени; 
Мертвыми путь усеян: на версту сотня!

❂❂❂❂

Вождь ускакал восвояси за новою ратью; 
Наша вперед, а немцы к ней приставали: 
Первый — преемник Фридриха, после и цесарь; 
Там и все. Числом встречались уж равным; 
Либо, как в Кульме, малым великое дело 
Делалось, к диву военных, к спасению мирных. 
Царь хвалил, чужие сказали спасибо: 
Лестно было назваться воином русским.

❂❂❂❂

Бедный Макар! где ты был? что делал? Он жадно 
Слушал вести, носимые шумной молвою; 
Скрыть бы хотели, но шило в мешке не таится. 
Рейн перешли, во Франции русские. Сильно 
Сердце забилось у Горева; птицей из клетки 
Рвется в стан земляков: «Не стыд ли, не грех ли 
Здесь злодею служить? Палит он из пушек 
В наших, а я за него ружье заряжаю! 
Надо бежать; лишь ноги становятся хилы, 
Бок от раны болит и ломит к ненастью. 
Ну! да с богом: авось дойду». И сберется.

❂❂❂❂

После раздумье возьмет: «С ума ли я спятил? 
Сто ли верст пути? Нет! — тысяча будет. 
Схватят, воротят, судом расстреляют как труса: 
Английских пуль испугался-де; русское имя 
Втянут в поклеп; а там одному мне не много 
Сделать: Гореву взять Париж не под силу! 
Волей разве служу, не по долгу присяги? 
Рад бы в Сибирский, да в рай грехи не пускают».

❂❂❂❂

Он бы решился; но не было воли господней, 
Новый искус судившей долготерпенью,- 
Пятую рану, в ногу пониже колена, 
Меткий Ростбиф хватил его под Тулузой. 
Кончилась тут и война. Бонапарте на остров 
Эльбу уплыл, а новый король из Бурбонов, 
Умный старик и русским давно благодарный, 
Всех велел отыскать, снабдить и отправить 
В родину: так возвратился Горев в Россию.

❂❂❂❂

Срок не дошел, но раны сочлися за годы: 
В чистую! Вольный казак! Не стар еще: сорок 
С чем-то. «Лишь бы жива была Мавра Петровна, 
Радость моя, да Федя, парень отменный, 
Вырос в люди, мой свет: за все слава богу! 
С ними я так заживу, что горя не вспомню; 
Буде же вспомнится прошлое, вдвое веселья».

❂❂❂❂

Так Макар Еремеев, по прозвищу Горев, 
Едучи в дом, рассуждал. Все новое платье 
Сшил, как д_о_лжно иметь солдату в отставке, 
Сиречь при деньгах: он сберег их на случай, 
Так, что мог нанять лошадей и одеться, 
Даже годик прожить. Жене он в подарок 
Вез прекрасный платок французский. А сына 
Чем подарить? «Дитя? Чего ему надо?»

❂❂❂❂

Вот, как ближе подъехал к той волости Спасской, 
Спрашивать стал на кормежках Макар у хозяев, 
Жив ли, здоров ли тот-другой из знакомых. 
Диво ему: про многих вовсе не знают, 
Тех же, что знают, куда налицо их не много,- 
Помер, в бегах, на службе, ушел да уехал; 
Дома, да хвор, с Николы лежит на полати. 
Страшно своих помянуть. Собрался насилу 
С духом. Ответ был надвое, больше хороший:

❂❂❂❂

«Федор Макарович жив и здоров; обзаконен 
Третий уж год на дочери земского, Вере 
Карповне. Тесть пожалел приданого, правда; 
Но ведь им же — всё, как схоронят скупого. 
Зять и сам не беден; семья их большая 
Вымерла вся в тот год, как пленных французов 
Гнали, и мы от них чумели; остался 
Он да дура Маланья от старшего дяди». — 
«Где же мать у него?» — «А бог ее знает! 
Мы не знавали; на свадьбе хлебом и солью 
Благословляла вдова Агнея-просвирня». 
Охнул Горев: «Красавица Мавра Петровна! 
Царство небесное! грусть заела в разлуке».

❂❂❂❂

В самое Преображенье, в престольный их праздник, 
Прибыл Макар в село, и прямо к обедне. 
В церкви все ново: иконы и утварь и ризы. 
Поп — молодой, из ученых; дьякон и схож бы 
С сыном старого, только велик и дороден; 
Причет — ребята; свечу лишь выносит все тот же 
Тихон-бобыль, но оглох и от лет полоумен. 
Церковь битком набита; узнал до десятка 
Горев, но ждет с терпеньем, как кончится служба.

❂❂❂❂

«С миром!» К кресту приложились. У выхода давка. 
Вот купчиха нарядная, в ферезях, в бусах, 
Толстая, кровь с молоком, то с той, то с другою 
В губки чок да чмок, и сорокой лепечет. 
Вот попадья к щеголихе: «На чашечку чаю, 
Матушка, к нам!.. Пожалуйста, Мавра Петровна!» 
Горев глядь: она. В чаду от восторга! 
Прямо к ней: «Сокровище! свет ненаглядный! 
Радость! узнай: я муж твой». — «Мертвец! помогите,- 
Крикнула та,- я мертвых боюся до смерти». 
Женщин сбежалось; им на руки так и упала 
В обморок; в дом увели, на кровать, и от шуму 
Заперли дверь — он только и видел хозяйку.

❂❂❂❂

Говор в народе, спросы и суды, и ряды: 
Знай вертись, служивый, на все на четыре. 
Вот — борода седая, купец долгополый, 
С брюхом, с медалью: — «Кто ты, брат, и откуда?» — 
«Здешний крестьянин, потом солдат государев; 
Был в полону, в отставку выпущен; Горев 
Прозвищем; здесь вот сошелся с женою». — 
«Спорить в другом не хочу; но Мавры Петровны 
Звать женой не моги: то прошлое дело; 
Нынче я ей муж. Оставь нас, а паче 
Ей не кажись: сердечная бредит с испуга. 
Бог простит по незнанью; но полно ж, приятель».-

❂❂❂❂

Молвил купец и пошел. Счастлив же он! Горев 
Чуть не вцепился в важную бороду. «Некресть! — 
Воскликнул: — взял жену от мужа живого! 
Слыхан ли грех такой в земле православной?»

❂❂❂❂

Жалко стало всем. Отец Иннокентий, 
Спасский священник, отвел Макара в сторонку, 
Начал ему толковать, что он понапрасну 
Ропщет: «Солдатской жене позволяют законы, 
Буде целых семь лет нет вести об муже, 
Выбрать другого. Чистый брак и безгрешный! 
Можно жалеть; но, если жена изменила, 
Должно славить все к благу творящего бога».

❂❂❂❂

Горев смолк, как вдруг одетый прекрасно,- 
Синий кафтан, кушаком подпоясан персидским, 
Порты — черный плис, сапожки с оторочкой,- 
Добрый молодец, сняв пуховую шляпу: 
«Батюшка,- молвил,- я сын ваш Федор; из церкви 
К батюшке-тестю прошел и о вашем приезде 
Сведал сей миг. Пожалуйте: просит покорно 
Карп Демьянович; мы с женою и с дочкой 
Ждем отцовского вашего благословенья».

❂❂❂❂

Капля меду в Горева чашу! Заплакал, 
Стал целовать в уста и в ясные очи; 
Сын с почтеньем в плечо. Пошли они. Вера 
Карповна с дочкой грудной ждала на крылечке: 
Новая радость и слезы; вышел и земский; 
В избу зовет. Макар вошел, помолился, 
Отдал поклон хозяину, сел под святыми.

❂❂❂❂

Стол накрыт; и водка на нем, и закуска; 
Редька с маслом, икра и соленые грузди. 
Водку сын, а пиво сноха, а хозяин 
Сам предлагал съестное: «Подчивать гостя 
Стыдно икрой: солона, дорогая покупка. 
Грузди отменные; нынче родилось их пропасть, 
Некуда было девать — на здоровье покушай».

❂❂❂❂

Гость про себя усмехнулся хитрости скряги: 
«С ним мне не жить, и дети мои не такие; 
Если б жена…» И об ней спросил он у Карпа. 
Карпов рассказ не радостный: «Мавра Петровна 
Вскоре слезы утерла; с первого лета 
В села на праздники, в город на торг разгулялась. 
Сына бог берег сироту, да Ульяна, 
Тетка бездетная; матушка — новых гадала. 
Деверь журит, невестка советует: сказки! 
Слух как прошел, что полки воротились, а Горев 
Долго жить приказал,- поминайте как звали! 
Скарб свой в узел и в мир крещеный на промысл. 
Пузин купец (имел он хозяйку в чахотке) 
Нанял Мавру. Любить да жаловать! Словом, 
Прежде смерти больной, запасся здоровой. 
Пузин дурак, а Мавра не дура: в купчихи! 
Сладила с ним. Но долго с полком и с попами 
Не было ладу: бумаги не шлют, не венчают! 
Срока жди, как зачтут пропавшего мертвым. 
Ждать! Дождались. Вот третий год в половине, 
Свадьбу сыграла, с сыном в одно воскресенье, 
В разных церквах; а нынче впервые к приходу, 
Знать за грехи, изволила мужу навстречу. 
Оставь же ее, да отпой-ка Спасу молебен!»

❂❂❂❂

Так рассказывал Карп, а Федор и Вера 
В путь собирались; пять верст до ихней деревни. 
Звали отцов. Макару диковина: в гости 
Просят домой! От старого трудно отвыкнуть! 
Земский вертится: «Рад бы я вашей хлеб-соли,- 
Съехать на чем? Лошаденки устали от пашни. 
Всем же в одной телеге будет и тесно». — 
«Люди живут в тесноте, разместимся,- сказала 
Вера Карповна,- мы в задок и с Танюшей, 
Федор Макарович — править на козлы, а свекор- 
Батюшка с ним как-нибудь: служивый не взыщет».

❂❂❂❂

Больно служивому: свекром сноха помыкает. 
«Нищим считает солдата,- ворчал он сквозь зубы,- 
Батькина дочь! Погоди: ужо мы исладим! 
Быть покуда так — что спорить с бабенкой?»

❂❂❂❂

Сели, поехали. Горев и вправо и влево 
Пялит глаза; увидит знакомое, вскрикнет: 
«Каменка речка! Мельница! Гать! За пригорком 
Церковь Архангела! как видна издалеча!» 
Снял фуражку и крестится. «Федор, а где же 
Лес-березничек?» — «Срублен лет уже с восемь».- 
«Жаль! грибы росли».- «Мужики распахали: 
Рожь растет».- «Гляди-ка и наша Желниха! 
Против часовни наш дом». И крестится снова.

❂❂❂❂

Спрыгнул к воротам и в избу бегом. «Не ходите, 
Батюшка,- молвил сын,- у нас переделка: 
Печь кладут и пол; живем во светелке, 
Стряпаем в бане».- «Да! — молвила Вера: — Куда же 
Батюшку-свекра на ночь положим? Нам места 
В горенке мало самим с дитятью. Из бани 
Разве Маланью выслать к соседу?» — «Не выйдет,- 
Федор ответил,- насильно, что ли, прогоним? 
Люди и то болтают, что худо содержим 
Дуру; пожалуй, возьмут да тяжбу подымут. 
Батюшка — гость, а сестра — половинщица в доме».

❂❂❂❂

«Так-то! — подумал Макар: — охти мне! ошибся! 
Полно, дарить ли им платок мой французский?»

❂❂❂❂

Грудью мать накормила Таню крикунью, 
Стала в зыбке укачивать. Батюшка земский 
Стол накрыл. Хозяин убрал повозку. 
Дура Маланья с хлебом вошла и, чужого 
Видя, «Кто он?» — спросила. Ей Федор: «Сестрица, 
Дядя тебе; отец мой; служивый в отставке».- 
«Свой? Здорово, родимый! А что же ты, дядя, 
Руки поджал как гость? Не дурак ли? Я дура 
Тоже, а делаю дело; встань на подмогу. 
Вместе обед принесем; настряпано много: 
Шти, колобки, селянка, брюквенник, студень, 
Каша, грибы и кисель овсяный с ситою».

❂❂❂❂

Гореву в гнев, но видит: другие смеются,- 
Сам рассмеялся, подумал: «Обида ль от дуры?» 
Блюда пошел носить со стряпухой Маланьей.

❂❂❂❂

После стола, поздравив служивого, выпив 
С ним за счастливый приезд, пустились в расспросы: 
«Что, и где, и как?» Рассказывал долго 
Службу, походы, сраженья, плен свой и выпуск 
Горев, как все, мешая с былью и небыль, 
Вдаль бы занесся, видя, с каким любопытством 
Слушают; земского слово подрезало крылья:

❂❂❂❂

«Знаешь ли что? — сказал он: — ведь сделал ты глупость, 
Сват Еремеевич, буде во всем тебе верить! 
Если б завелся ты не у родимых — 
Лучше бы: жил бы сам по себе и большего 
В доме не знал и хлеб бы ел не хозяйский. 
Право, так! Ястреба ты променял на кукушку».

❂❂❂❂

Видит Макар, что так, а сознаться охоты 
Нет. «Заткну им глотку; знай, что не даром 
Хлеб едим»,- подумал, ив пазуху руку; 
Вынул сложенный в чистой бумаге французский 
Белый платок, ни дать, ни взять, что турецкий: 
Также по всем углам большие разводы, 
Пестрые, будто цветы, и узорные каймы, 
Дорого стоил. Горев свой ценный гостинец 
В руки снохе с торжественной подал улыбкой.

❂❂❂❂

Первый прием был впрямь торжеством: любовались, 
Чудились, ахали, кланялись, благодарили. 
Вера Карповна в нем перед зеркало. Прелесть! 
Смотрится, прочь не отходит; ангел Танюша 
В люльке ревет, хоть уши зажми: и не слышит! 
С час платок для всех был думой и речью; 
Там — в бумагу, в сундук; вечерять; за Прошкой 
(Мальчик соседний, страстный ямщик и наездник) 
Тестя домой проводить; разбираться к ночлегу, 
Всяк на место свое, и Макар на сушило.

❂❂❂❂

Тут, устроив бивак средь кадок, бочонков, 
Хмелю, лопат, мешков, рогож и веревок, 
Спать ложась, вздохнул он. «Что же со мною 
Будет? первый день таков, а другие?. 
Полно, солдат! Не тужи, удалая! Не думай!.. 
Страшен сон, да милостив бог; мудренее 
Вечера утро». Заснул, утешаясь надеждой. 
Утром рано застал он сына за делом 
Письменным; земский Карп, грамотей через н_у_жду, 
Зятю сдал бумаг и счётов обузу, 
С долей, при том, в барышах. Макару — находка 
«Федор,- сказал он,- пишу я исправно, без дела 
Жить — и скука и стыд: сдай эту работу 
Мне, досужней будет тебе на другую». 
Сын, не вдруг, обдумав, ответил: «Пожалуй!»

❂❂❂❂

Горев за делом: чинит, чертит и пишет 
Ведомость, сказку, записку, словом, бумагу; 
Пишет на славу, на диво всей волости Спасской. 
Грамоты выучен он не на медные деньги; 
Чистым брал серебром московский учитель 
Князя Селецкого. Князь — Макаров ровесник, 
Выкормок груди одной; кормилицы сына 
К братцу водили играть, и учили их вместе 
С год, до отъезда в столицу княжого семейства.

❂❂❂❂

В почерке сила своя, а в смысле другая. 
Всю перерыв до листа лоскутную кипу, 
Видит бестолочь Горев: очередь сбита,

❂❂❂❂

Пропусков тьма, а инде записано дважды, 
В справках ошибки, и в счетах неверны итоги. 
Он, как усердный делец и честный служивый, 
Сыну все показал: «Поправить,- мол,- надо». 
Тот туда и сюда: «Без батюшки-тестя 
Мне-де нельзя; оно же вам, батюшка, трудно, 
Мы уж кой-как»… (себе на уме — «наплутуем»). 
Взял бумаги и запер. Отец в недоумье: 
«Что не в угоду?» Не глуп, а зело недогадлив,

❂❂❂❂

Кончив одно, за что другое приняться? 
В поле — плохой работник: отвычка и раны; 
Воду таскать, колоть дрова и лучину, 
Нянчить внучку, когда родимой не время,- 
Радости мало во всем; а горше под старость

❂❂❂❂

Быть меньшим, и где же? — в родительском доме. 
Сын и сноха — хозяева; Таня, их ангел, 
Как ни мала, что хочет — то делает; земский 
Вживе клад, а сдохнет — вдвое и дорог; 
Дура Маланья все ж половинщица; дай-ко 
Денег Мавра Петровна,- матушкой будет. 
Батюшка что? Седьмая спица, сердечный!

❂❂❂❂

Вкралась скорбь, змеей обвилася по сердцу, 
Есть, ни пить не дает и сон прогоняет. 
Злее нет болезни; чуму и холеру 
Худо, а лечат врачи; но кто же от скорби 
Врач? К кому прибегнуть? К господу-богу. 
Молится Горев; чуть обедня — ив церковь.

❂❂❂❂

В постный праздник Усекновенья предтечи 
После службы зашел он к земскому-свату; 
Гостя застал: слуга господский по платью! 
«Чей?» — спросил. «Селецкого князя».- «Какого?» — 
«Князь один: Александр Михайлович».- «Разве 
В Бареве он?» — «Давным-давно».- И Макару, 
Знать, любопытному, все рассказал он подробно: 
«В гвардии князь служил лет десять; в походе 
Прусском был капитан, полковник на новый 
Год, и женился; выбрал невесту из немок, 
Софью Романовну, дочь старика генерала; 
Как по фамильи — не в память: мудреная, с фоном.

❂❂❂❂

Славная барыня, даром что немка! Как с мужем 
В душу жила! Добра как много творила! 
Как умела по-нашему! Русская словно! 
Бог ей не дал веку: на первом ребенке 
Стала хилеть, со вторым скончалась. С печали — 
Князь в отставку, свету челом, да в деревню. 
Только и было отлучки в год ополченья. 
С ним в чужие края ходил ненадолго; 
В прочем — ни пяди. Живет келейным монахом, 
Тешится Мишей сынком и сам его учит 
Он охотник учить; на выбор крестьянских 
Взял с полсотни ребят, и в Бареве школу 
Для пользы крестьянской завел: присмотр и порядок! 
Старшим — бедный поручик с ногой-деревяшкой 
Ундер гвардейский под ним и два рядовые. 
Видно, что были служивые; правда, до гроба 
Хлеб им, приют, содержанье и — доброе слово».- 
«Нынче дома ли князь?» — «И, ведомо! Завтрв 
Он имянинник; гости будут, и в город 
Ездил я за тем — купить из припасов. 
Завтра в нашем селе что светлая пасха».

❂❂❂❂

Горев думать: «Барин добрый, полковник 
Мы с ним играли: дай, схожу я поздравлю 
С ангелом! Там же покойница спит на кладб_и_ще — 
Матушка: чуть ее помню; но все по усопшей 
Богоугодное дело — отпеть панихиду».

❂❂❂❂

Княжий закупщик уехал; Макар же, чтоб лишних 
Верст не мерять, в Спасском остался до _у_тра. 
Встал с зарей, оделся чисто и с солнцем 
В ход пошел; а ходу часа ему на два.

❂❂❂❂

В Бареве все на ногах; пестреет народом 
Красный двор: мужики кто в синем, кто в смуром; 
Бабы в кат_а_х, в стамедных цветных сарафанах; 
Дичи, ягод, меду, яиц, полотенец 
(Барину всё на поклон) разложено пропасть. 
Парни все под гребенку, в сереньких куртках, 
Бойкие, бегают; издали смотрит служивый 
Важный, о двух крестах и о двух же медалях.

❂❂❂❂

Горев вежливо с ним в знакомство, в беседу: 
То, да се, да житье каково? — «Хорошо бы.- 
Тот в ответ,- да мало нас, а мальчишек 
Много баловней. С прошлой недели товарищ 
Слег в больницу от старых свинцовых орехов. 
Я да ундер. Поручик, его благородье,- 
С князем либо с князьком; ему ж не по чину 
С нами: взглянет, прикажет, что надо, и полно. 
Хочем просить еще бы кого, да не сыщешь 
Скоро нашего брата здесь в околотке».

❂❂❂❂

Вот меж тем и звон пошел с колокольни; 
Вот из дверей на крыльцо офицер колченогий; 
Жалко! лет тридцати, и собою красавец: 
«Смирно,- мол,- братцы; князь сейчас!» И притихли. 
Подлинно, з_а_ словом, сам имянинник, и с сыном 
(Что за дитя: херувим!) выходит. Поклоны 
Тут от всех, поздравленья, подарки; хозяин 
Ласково всем отвечал и после обедни 
В гости звал пировать. Тут выступил Горев:

❂❂❂❂

«Здравья желаю, ваше сиятельство».- «Здравствуй, 
Брат сослуживец. Давно ли здесь и отколе? 
Как зовут?» — «Нельзя меня вам припомнить: 
Очень давно; а меня знавали вы». — «Стыдно, 
Только забыл: виноват; скажись».- «Я — Макарка, 
Сын кормилицы Домны; звалс_я_ постреленком».

❂❂❂❂

Князь улыбнулся, и в бледном лице его краска 
Вдруг проступила: взыграли детские лета. 
«Помню,- сказал он,- очень помню! Спасибо, 
Старый знакомый, что ты навестил. Не подумай: 
В шутку — твой приход мне лучший подарок. 
Домна рассталась с детьми, чтоб ехать с питомцем: 
Столько любила! Мне грех забыть, и на память 
Каменный крест поставил ей на могилу». — 
«Бог за милость продли вам несчетные годы,- 
Молвил Макар,- и сыну и внукам во веки». 
Оба рады бы всплакать, да совестно. Странно! 
Нет похулы в слезах, а люди смеются.

❂❂❂❂

Вот трезвон, и в церковь пора. От молебна 
Князь — к себе отдохнуть, и призвал Макара: 
С детства его не видав, хотелось проведать, 
С толком ли он человек и многого ль стоит. 
Горев делом смекнул; рассказывал просто, 
Лишних слов не вводя. Довольно и правды: 
Пусть формуляр в Желнихе; свидетельство ранам 
Носит он за пятью печатями на теле. 
Речь складна: дураком не создан с природы; 
Видел не мало всего, а вытерпел боле: 
Мог поумнеть. Искони несчастье и разум 
Вместе свыклись, друг не ходит без дружки — 
Ум и кличет беду, и крепится бедою.

❂❂❂❂

Князю понравился Горев; открыл он бумажник, 
Вынул сто рублей: «Возьми-ка, служивый!» 
Тот не берет. «Ты, друг мой, чинишься напрасно. 
Верю, своих у тебя есть сотня, другая; 
Но и третья не лишняя: так ли?» — «Бесспорно, 
Ваше сиятельство: деньги хлеба не просят, 
Хлеб же дают; но взять от вас не посмею». — 
«Как! почему?» — «Есть просьба, крайняя нужда: 
Сто ли рублей? Не в пример: в ней страшно отказа». — 
«В чем? Скажи». — «Ох, ваше сиятельство, худо 
Дома житье! Четвертая нынче неделя: 
Ст_о_ит года царской службы. Бывало, 
Холод, грязь, сухарей ни крошки, а весел: 
Люди с тобой! Угольком на биваке закуришь 
Трубку — соси да болтай, и голод не пикнет; 
Перевязь чистишь, суму, ружье — и не скучно. 
Черные дни втерпежь, а мало ли красных? 
Здесь кому, на что я годен? На вымет! 
Поздно нашего брата учить послушанью; 
Знаем давно, и рады, лишь был бы начальник. 
Кто в полку?- Офицер, дворянин благородный, 
Ундер, фельдфебель, наш брат: поумнее, постарше, 
Тем и вышел; знает чин чина — и любо. 
Как же я покорюсь снохе либо сыну? 
Пусть и грубости нет, а всё уж большие; 
Всё их воля, и я… » Примолк, опасаясь 
Князю наскучить и в сердце растрогать кручину.

❂❂❂❂

«В чем же,- князь спросил,- ко мне твоя просьба?» — 
«Будьте отцом! У вас здесь школа ребятам, 
Учат и смотрят солдаты. Как тех, осчастливьте 
Так и Макара! Горев другого не хуже. 
Рад стараться до крови капли; ни платы 
Мне, ни одежи не надо; останусь доволен 
Харчем и пойкой: вам не в убыток, а я бы 
Вечно бога молил; и только надежды: 
Он да вы». — «Ты просишь слишком умильно,- 
Князь отвечал: — давно бы попросту молвил, 
Мне ж человек и нужен вместо больного». — 
«Слышал, ваше сиятельство; то мне и духу 
Придало: так уж я боялся!» — «Чего же?» — 
«Сам не знаю путем,- куста, как ворона! 
Сорок лет хожу по мытарствам: напуган!» — 
«Песня с концом; но мы не согласны в условьях: 
Даром слуг не беру, плачу по окладу. 
Брату грудному прибавил бы,- прочим обидно. 
Эту же сотню возьми не в счет, а в подарок». 
«Ваше…» — «Молчи! Горазд ли ты грамоте русской?»

❂❂❂❂

Радостный Горев тут и сам усмехнулся: 
«Разве изволили вы забыть Аполлоса 
Саввича с длинной указкой? — Смешон был покойник 
В розовом фраке и взбитых пуклях под пудрой». 
«Но тому давно: ты мог разучиться». 
«Новую выучил в Бресте; французскую». — «Право? 
Честь и хвала! Без нее обойдемся, однако. 
Прямо теперь явись к поручику; скажешь 
Наш уговор, а там — знай его благородье».- 
«Слушаю, ваше сиятельство!» — «С богом, за дело».

❂❂❂❂

Горев с тех пор спокойно там проживает, 
Даже доныне. Школа давно уж закрыта, 
Вслед за тем как сам основатель скончался. 
Князь Александр Михайлович, зная, что редко 
Сын с отцом согласен в образе мыслей, 
Зная при том, что мертвый живым не указчик, 
Только одно приказал в завещанье духовном: 
«Трем инвалидам по смерть давать содержанье 
Прежнее, с тем, чтоб они учили крестьянских 
Мальчиков,- всех безденежно, кто пожелает».

❂❂❂❂

Князь молодой на службе. Бедный поручик 
Стал богат по жене, единственной дочке 
Пузина с первой супругой. Мавра Петровна 
При смерти долго лежала во время холеры; 
Бог умудрил в болезни — дала обещанье, 
Буде встанет, пойти в монастырь,- исцелилась; 
Каясь в вине, упала в ноги Макару; 
С ним и со всеми простилась в любви и постриглась. 
Пузин хлопочет с попами о третьей женитьбе.

❂❂❂❂

Карп Демьянович помер, и Танюшка ангел 
С ним на сутках: от крику случился родимец; 
Так что Федор и Вера радость и горе 
Вдруг получили: земский оставил им денег 
Кучу; дети все мрут — хоронят да плачут! 
Дура Маланья смеется над ними и часто 
Дразнит назло: «Вот вам за то, что Макара- 
Дядю обидели! Бог вас проклял, и ничто».[1]

❂❂❂❂

[1]Инвалид Горев. Замысел относится к концу двадцатых годов. Написана в 1835 г. Впервые: Библиотека для чтения. 1836. No 7. С. 3. 
Сильные ж с гневом отвергли.- Имеется в виду образование антифранцузской коалиции в составе Англии, России и Австрии, не признававших права Наполеона на престол. На десять лет война.- Война держав коалиции с Францией началась осенью 1805 г. С сыном король не ладил.- Речь идет о борьбе испанского короля Карла IV с наследным принцем Фердинандом. Те спроста приехали и т. д.- В 1808 г. Карл IV и Фердинанд по настоянию Наполеона выехали во Францию, после чего последовал их отказ от прав на испанский престол. Ростбиф — здесь: англичанин.

❂❂❂❂