Он мертвым пал. Моей рукой  
Водила дикая отвага.  
Ты не заштопаешь иглой  
Прореху, сделанную шпагой.  
Я заплатил свой долг, любовь,  
Не возмущаясь, не ревнуя,-  
Недаром помню: кровь за кровь  
И поцелуй за поцелуи.  
О ночь в дожде и в фонарях,  
Ты дуешь в уши ветром страха,  
Сначала судьи в париках,  
А там палач, топор и плаха.  
Я трудный затвердил урок  
В тумане ночи непробудной,-  
На юг, на запад, на восток  
Мотай меня по волнам, судно.  
И дальний берег за кормой,  
Омытый морем, тает, тает,-  
Там шпага, брошенная мной,  
В дорожных травах истлевает.  
А с берега несется звон,  
И песня дальняя понятна:  
«Вернись обратно, Виттингтон,  
О Виттингтон, вернись обратно!»  
Был ветер в сумерках жесток.  
А на заре, сырой и алой,  
По днищу заскрипел песок,  
И судно, вздрогнув, затрещало.  
Вступила в первый раз нога  
На незнакомые от века  
Чудовищные берега,  
Не видевшие человека.  
Мы сваи подымали в ряд,  
Дверные прорубали ниши,  
Из листьев пальмовых накат  
Накладывали вместо крыши.  
Мы балки подымали ввысь,  
Лопатами срывали скалы…  
«О Виттингтон, вернись, вернись»,-  
Вода у взморья ворковала.  
Прокладывали наугад  
Дорогу средь степных прибрежий.  
«О Виттингтон, вернись назад»,-  
Нам веял в уши ветер свежий.  
И с моря доносился звон,  
Гудевший нежно и невнятно:  
«Вернись обратно, Виттингтон,  
О Виттингтон, вернись обратно!»  
Мы дни и ночи напролет  
Стругали, резали, рубили —  
И грузный сколотили плот,  
И оттолкнулись, и поплыли.  
Без компаса и без руля  
Нас мчало тайными путями,  
Покуда корпус корабля  
Не встал, сверкая парусами.  
Домой. Прощение дано.  
И снова сын приходит блудный.  
Гуди ж на мачтах, полотно,  
Звени и содрогайся, судно.  
А с берега несется звон,  
И песня близкая понятна:  
«Уйди отсюда, Виттингтон,  
О Виттингтон, вернись обратно!»  

❂❂❂❂

1923  

❂❂❂❂