Имогена

«Лютой казни ты достоин…  
Как до выси небосклона, —  
Далеко оруженосцу —  
До наследницы барона!  
Но в любви к тебе призналась  
Имогена, – я прощаю;  
Божий суд великодушно  
Вам обоим предлагаю.  
Ты возьмешь ее на плечи,  
По скалам и по стремнине  
Ты пойдешь с бесценной ношей  
Ко кресту на той вершине.  
Путь не легок: поскользнешься —  
Смерть обоим… Если ж с нею  
До креста дойдешь, – навеки  
Будет дочь моя твоею.  
Что ж, согласен?» – «Да». – «До завтра».  
Грозный час настал. Собранье  
Ждет, окованное страхом,  
Рокового испытанья.  
Сам барон мрачнее ночи.  
Опустил угрюмо вежды;  
Только те, кто любят, полны  
Чудной силы и надежды.  
И с отвагой, и с любовью,  
Он берет ее на плечи,  
И она ему, краснея,  
Шепчет ласковые речи…  
Вот сигнал, – по дикой круче  
Он идет… Пред ними бездна…  
Но в очах его отвага,  
С милой смерть ему любезна.  
Из-под ног сорвался камень, —  
Он дрожит, изнемогает…  
Но так нежно Имогена  
Кудри милого ласкает.  
И в очах блеснуло счастье,  
И легко над страшной кручей  
Он прошел каким-то чудом,  
Безмятежный и могучий.  
А над ним она, в лазури,  
С золотыми волосами,  
В белом платье – словно ангел  
С белоснежными крылами.  
Но таков удел наш горький:  
Кто нам дорог, кто нас любит, —  
Обнимая, вместе в бездну  
Увлекает нас и губит.  
С каждым шагом все тяжеле  
Давит ноша, и, склоняясь:  
«Тяжко мне, я умираю…» —  
Прошептал он, задыхаясь…  
Но она взглянула в очи  
И «люблю» ему сказала,  
И безумная отвага  
В гордом взоре заблистала.  
Вся – надежда, вся – молитва,  
Имогена, в страстной муке,  
Чтобы легче быть – высоко  
Подымает к небу руки…  
Вот и крест… Еще мгновенье —  
И достиг он цели… Бледный,  
Пал он с ношей драгоценной,  
И раздался крик победный:  
«Ты моя, моя навеки!»  
«Поскорей разнять их!» – грозно  
Закричал барон… Со свитой  
Он примчался – было поздно…  
Слишком крепко Имогена  
Обвила его руками…  
На лице – покой и счастье,  
И уста слились с устами.  
«Что ж вы медлите? Скорее  
Разлучить их!» Но стояли  
Все, поникнув головою,  
Полны страха и печали.  
Лишь один ответил робко:  
«Никакая власть и сила  
Разделить, барон, не может  
То, что смерть соединила…»  

❂❂❂❂

1889  

❂❂❂❂