Юлiя

Темнѣють небеса, спустилось солнце въ воды, 
Въ стадахъ не премѣнивъ приятныя погоды: 
Приходитъ на луга, на паство сладкій сонъ: 
А Юлія грустить, грустить и Алькмеонъ: 
Онъ думаетъ, она ему невѣрна стала, 
И что надежда вся пустымъ ево питала. 
Оставилъ онъ шалашь и ходитъ на лугу: 
Пришелъ во мглу древесъ стоящихъ на брегу. 
Но кое зрѣлище увидѣлъ онъ во мракѣ! 
Зрмтъ ту, о коея тогда онъ мыслитъ зракѣ 
Явмлся свѣтъ ему во мрачныхъ тѣхъ часахъ, 
Какъ звѣзды въ ону ночь во тьмѣна небесахъ. 
Хотя во ревности онъ той же пребываетъ; 
Однако ревность онъ на мигъ позабываетъ: 
А вспомня говоритъ возлюбленной своей: 
Ково невѣрная въ пустынѣждешь ты сейѣ 
Рѣка не для меня брегъ етотъ орошаетъ; 
Но сходбище съ тобой другому украшаетъ. 
Меня любя ты мнѣупорна все была: 
Другому безъ упорствъ невинность отдала: 
Въ препятствіи ты мнѣзабавъ не премѣнялась; 
А за другимъ сама ты въ наглости гонялась: 
Меня забыла ты, о немъ лишъ только мнишь 
Напрасно, Алькмеонъ, ты Юлію винишь: 
За всю мою любовь сіе ли мнѣзаплата, 
Коль я передъ тобой ни въ чемъ не виноватаѣ 
Когда о блатѣмнѣкто скажетъ: ето лугъ, 
Или что серьпъ коса, а борона то плугъ, 
Ворона папугай, овца свирепа львица, 
А Юлія еще по днесь еще дѣвица; 
Могу ль повѣрить яѣ— ты вѣрь или не вѣрь; 
Но чѣмъ родилась я, я таже и теперь. 
За чѣмъ же ночью ты въ сіи мѣста приходишь: 
Ково во густотѣты сихъ деревъ находишьѣ 
Семь дней тебя не зрѣвъ искала я тебя, 
Искавь по всякой день исканіе губя, 
И видѣла тебя идуща къ сей пустынѣ: 
Какъ прежде былъ ты милъ, такъ милъ ты мнѣи нынѣ, 
О чемъ же съ Тирсисомъ ты тайно говоришь, 
Коль жаркою къ нему любовью не горишьѣ 
Я сватаю ево съ большой своей сестрою, 
И тайно гворя любовь чужую строю: 
Клянуся стадомъ я, что ето я не лгу. 
Обманамь таковымъ я вѣрить не могу, 
Коль реяности меня ты столько научила: 
Дѣвичество свое ты Тирсису вручила: 
Не мною скошена здѣсь Юліи трава; 
А мнѣосталися одни твои слова: 
Не мнѣпопалася въ потокѣрыбка въ уду, 
И съ нивы я твоей пшеницы жать не буду: 
Не для меня саженьъпрекрасный былъ твой садъ, 
Не мнѣготовился твой сладкій виноградъ, 
Не для меня цвѣли твои прекрасны розы; 
А мнѣосталися едины только лозы: 
Клянися ты луной и солнечнымъ лучемъ: 
Не можеть ты меня увѣрити ни чемъ, 
Что, съ Тирсисомъ ты бывъ, ты мнѣне измѣнила, 
И сохраняемо по нынѣты хранила. 
Въ сію минуту въ томъ увѣрю я тебя, 
Тебѣиль Тирсису вручаю я себя, 
Когда отважности моей ты сталъ содѣтель: 
А ты о рѣчка будь любви моей свидѣтелъ, 
И винности моей чинимой передъ нимъ! 
Исчезнутъ ревности, исчезнутъ такъ какъ дымъ, 
Пастушка пастуха цѣлуетъ, обнимаетъ, 
И къ сердцу своему цѣлуя прижимаетъ. 
Отверзты всѣпути ко щастію ево, 
Во мракѣ, въ густотѣ, нѣтъ больше ни ково. 
За ревность Юлія ревниваго тазала, 
А дѣвка ли она, то дѣйствомъ доказала.

❂❂❂❂