Стальной Егорий

В чистом поле девица спала  
На траве соловьиного звона.  
Грозна молния с неба сошла  
И ударила в чистое лоно.  
Налилась безответная плоть,  
И набухли прекрасные груди.  
Тяжела твоя милость, Господь!  
Что подумают добрые люди?  
Каждый шорох она стерегла,  
Хоронясь за родные овины.  
На закате она родила  
Потаённого сына равнины.  
Остудила холодной росой,  
Отряхая с куста понемногу.  
Спеленала тяжёлой косой  
И пошла на большую дорогу.  
Не взмывал от болота кулик,  
Не спускалось на родину небо.  
Повстречался ей певчий старик.  
— Что поёшь? — и дала ему хлеба.  
Он сказал: — Это посох поёт,  
Полый посох от буйного ветра.  
Ин гудит по горам хоровод  
За четыре окраины света.  
А поёт он печальный глагол,  
Роковую славянскую тайность,  
Как посёк наше войско монгол,  
Только малая горстка осталась.  
Сквозь пустые тростинки дыша,  
Притаились в реке наши деды.  
Хан велел наломать камыша  
На неровное ложе победы.  
И осталась тростинка одна.  
Сквозь одну по цепочке дышали.  
Не до всех доходила она  
По неполному кругу печали.  
С той поры разнеслась эта весть  
В чужеликие земли и дали.  
Этот посох, родная, и есть  
Та тростинка души и печали.  

❂❂❂❂

Схорони в бесконечном холме  
Ты своё непосильное чадо.  
И сокрой его имя в молве  
От чужого рыскучего взгляда.  
А не то из любого конца  
Растрясут его имя, как грушу.  
И драконы земного кольца  
Соберутся по русскую душу.  
Пусть тростинка ему запоёт  
Про дыхание спящего тура,  
Про печали Мазурских болот  
И воздушных твердынь Порт-Артура…  
То не стая слеталась сорок,  
То безумная мать причитала.  
Частым гребнем копала песок,  
Волосами следы заметала.  
Отняла от груди и креста  
Дорогую свою золотинку.  
На прощанье вложила в уста  
Ветровую пустую тростинку…  

❂❂❂❂

Солнце с запада всходит крестом,  
Филин душу когтит под мостом,  
Змей и жаб небеса изрыгают.  
Смерть ползёт, словно смерч, по степи,  
Ум за разум заходит в цепи,  
И могильные камни рыдают.  
«Дранг нах Остен! — Адольф произнёс. —  
Перед нами отступит мороз.  
Мы стоим у шарнира эпохи.  
Голос крови превыше небес.  
Киев пал, русский флот не воскрес,  
И дела у Иосифа плохи!»  
На Москве белый камень парит,  
На Москве алый кипень горит,  
Под Москвой перекопы-заслоны.  
Слава родине, хата не в счёт!..  
Из железных кремлёвских ворот  
Вылетали железные звоны.  
Расходились ворота-врата.  
Кровь из носу, аллюр три креста!  
Из ворот молодецким аллюром  
Вылетал словно месяц гонец  
И скакал в непроезжий конец  
По забытой дороге на Муром.  
Он скакал, обгоняя рассвет,  
Три часа и три дня без ста лет.  
Он простёрся со свистом и воем  
По равнине несметным числом.  
Пал с коня и поклонным челом  
Бил трикрат перед вечным покоем:  
— Лихо, лихо великое прёт.  
Выручай по закону народ!.. —  
Грозный рокот донёсся до слуха,  
Задрожала сырая земля,  
И гонцу отвечает Илья:  
— Не замай богатырского духа!  
Глубоко моя сила ушла,  
Моя поступь Руси тяжела,  
И меня не удержит равнина.  
Ваше лихо покудова спит.  
Против неба старуха стоит,  
Пусть окликнет закланного сына!..  

❂❂❂❂

Против неба разрывы прошли,  
Мать-старуху сожгли, размели,  
Разнесли и старухино горе.  
Оседая туманом вдали,  
Прах старухи коснулся земли:  
— Час настал. Просыпайся, Егорий! —  
Дюжий гул в бесконечном холме  
Отозвался на имя в молве.  
Сын Егорий почуял тревогу.  
— Сколько пыли! — он громко чихнул,  
И родительский прах отряхнул,  
И пошёл на большую дорогу.  
Встрел Егорий пехотную кость:  
— Али гнёшься, Иван, вырви-гвоздь? —  
Я ответил: — Стою-отступаю.  
— Ты забыл о железе в любви,  
О гвоздях, растворённых в крови?  
— Наша кровь с молоком, — отвечаю, —  
Все мы вскормлены грудью… — Но он  
Отвечает: — Я духом вспоён,  
Русским духом великой печали.  
Много лет под землёй я лежал,  
Сквозь пустую тростинку дышал —  
Сквозь неё наши деды дышали.  
До сих пор ветровая поёт  
Про печали Мазурских болот  
И воздушных твердынь Порт-Артура… —  
Говорю: — Это старая даль! —  
Он вздохнул: — Эта наша печаль,  
А печаль — это наша натура.  
Я печальник, а ты вырви-гвоздь,  
Но порой твоя полая кость  
Загудит, как тростинка, от ветра.  
Загудит, запоёт, а про что?  
В целом мире не знает никто —  
Это русская жизнь без ответа.  
Мне приснилась иная печаль  
Про седую дамасскую сталь,  
Я увидел, как сталь закалялась,  
Как из юных рабов одного  
Выбирали, кормили его,  

❂❂❂❂

Чтобы плоть его сил набиралась.  
Выжидали положенный срок,  
А потом раскалённый клинок  
В мускулистую плоть погружали,  
Вынимали готовый клинок.  
Крепче стали не ведал Восток,  
Крепче стали и горше печали.  
Так ли было, но сон не простой.  
Говорю, быть России стальной!.. —  
Он подался на кузню Урала.  
И, увидев гремящий Урал,  
Погрузился в горящий металл,  
Чтобы не было крепче металла.  
Иногда из мартена-ковша  
Как туман возносилась душа  
И славянские очи блистали.  
Он сказал: — Быть России стальной! —  
Дух народа покрылся бронёй:  
Пушки-танки из грома и стали…  

❂❂❂❂

1979  

❂❂❂❂