Опустели дачи. Отсырели спички.  
На зрачок лиловый ходят электрички.  
Холодеет небо, углубились дали.  
Жарю ломти хлеба, грею цинандали.  
Надеваю свитер, потому что ветер.  
Кто-то вереск ночью инеем отметил,  
Этим и ответил на мои вопросы —  
Будут ли морозы просветлять откосы  
Млечным снегопадом, веяньем оттуда,  
Где ничто так рядом, как намек на чудо.  
А покуда — прелесть сырости осенней.  
Что за птицы спелись в золоте растений,  
В охре и кармине на каштане конском!  
Чуден блеск в камине, в подлинном, в эстонском,  
Праздник обогрева — в карей корке древа,  
Сохнет обувь справа, плащ распластан слева.  
Деревом и глиной этот быт старинный  
Дух ошеломляет в спальне и гостиной.  
В чистоте кристальной, в нищете холстинной  
Обладали тайной жизни длинной-длинной.  
Думаю об этом вдалеке от дома,  
Но не предавая ни аэродрома,  
Ни строфы, ни строчки на скамье вокзала.  
Я своей тетрадке только что сказала:  

❂❂❂❂

Сквозняки все чаще, проливни все больше,  
Дыня стала слаще, а рябина горше.  
От чего отвыкла, из чего возникла —  
Это дуновенье будущего цикла,  
Может, я ни слова не скажу к заглавью,  
А над первой строчкой три звезды поставлю.  

❂❂❂❂