Не матерью, но тульскою крестьянкой

Не матерью, но тульскою крестьянкой  
Еленой Кузиной я выкормлен. Она  
Свивальники мне грела над лежанкой,  
Крестила на ночь от дурного сна.  

❂❂❂❂

Она не знала сказок и не пела,  
Зато всегда хранила для меня  
В заветном сундуке, обитом жестью белой,  
То пряник вяземский, то мятного коня.  

❂❂❂❂

Она меня молитвам не учила,  
Но отдала мне безраздельно все:  
И материнство горькое свое,  
И просто все, что дорого ей было.  

❂❂❂❂

Лишь раз, когда упал я из окна,  
И встал живой (как помню этот день я!),  
Грошовую свечу за чудное спасенье  
У Иверской поставила она.  

❂❂❂❂

И вот, Россия, «громкая держава»,  
Ее сосцы губами теребя,  
Я высосал мучительное право  
Тебя любить и проклинать тебя.  

❂❂❂❂

В том честном подвиге, в том счастье песнопений,  
Которому служу я каждый миг,  
Учитель мой — твой чудотворный гений,  
И поприще — волшебный твой язык.  

❂❂❂❂

И пред твоими слабыми сынами  
Еще порой гордиться я могу,  
Что сей язык, завещанный веками,  
Любовней и ревнивей берегу…  

❂❂❂❂

Года бегут. Грядущего не надо,  
Минувшее в душе пережжено,  
Но тайная жива еще отрада,  
Что есть и мне прибежище одно:  

❂❂❂❂

Там, где на сердце, съеденном червями,  
Любовь ко мне нетленно затая,  
Спит рядом с царскими, ходынскими гостями  
Елена Кузина, кормилица моя.  

❂❂❂❂

12 февраля 1917, 2 марта 1922  

❂❂❂❂