В эти дни

Дворянской кровию отяжелев,  
густые не полощатся полотна,  
и (в лапе меч), от боли корчась, лев  
по киновари вьется благородной.  
Замолкли флейты, скрипки, кастаньеты,  
и чуют дети, как гудит луна,  
как жерновами стынущей планеты  
перетирает копья тишина.  
— Грядите, сонмы нищих и калек  
(се голос рыбака из Галилеи)! —  
Лягушки кожей крытый человек  
прилег за гаубицей короткошеей.  
Кругом косматые роятся пчелы  
и лепят улей медом со слюной.  
А по ярам добыча волчья — сволочь, —  
чуть ночь, обсасывается луной…  
Не жить и не родиться б в эти дни!  
Не знать бы маленького Вифлеема!  
Но даже крик: распни его, распни! —  
не уязвляет воинова шлема,  
и, пробираясь чрез пустую площадь,  
хромающий на каждое плечо,  
чело вечернее прилежно морщит  
на Тютчева похожий старичок.  

❂❂❂❂

1920  

❂❂❂❂