Проезжие — прохожих реже. 
 
Ещё храпит Москва деляг. 
 
Тверскую жрет, 
 
Тверскую режет сорокасильный «Каделяк». 
 
Обмахнуло 
 
радиатор 
 
горизонта веером. 
 
— Eins! 
 
zwei! 
 
drei! 
 
Мотора гром. 
 
В небо дверью — аэродром. 
 
Раз, два, три! (нем.). 
 
Брик. 
 
Механик. 
 
Ньюбольд. 
 
Пилот. 
 
Вещи. 
 
Всем по пять кило. 
 
Влезли пятеро. 
 
Земля попятилась. 
 
Разбежались дорожки- 
 
ящеры. 
 
Ходынка 
 
накрылась скатертцей. Красноа рмейцы, 
 
Ходынкой стоящие, 
 
стоя ж — 
 
назад катятся. 
 
Небо — 
 
не ты ль?. 
 
Звезды — 
 
не вы ль это 
 
Мимо звезды 
 
(нельзя без виз)! 
 
Навылет небу, 
 
всему навылет, 
 
палй — 
 
земной 
 
отлетающий низ! 
 
Развернулось солнечное эго. И пошли 
 
часы 
 
необычайниться. 
 
Города, 
 
светящиеся 
 
в облачных просветах. 
 
Птица 
 
догоняет, 
 
не догнала — 
 
тянется… 
 
Ямы воздуха. 
 
С размаха ухаем. 
 
Рядом молния. 
 
Сощурился Ньюбольд. 
 
Гром мотора. 
 
В ухе 
 
и над ухом. 
 
Но не раздраженье. 
 
Не боль. 
 
Сердце, 
 
чаще! 
 
Мотору вторь. 
 
Слились сладчайше я 
 
и мотор: 
 
«Крылья Икар 
 
в скалы низверг, 
 
чтоб воздух-река 
 
тёк в Кенигсберг. 
 
От чертежных дел 
 
седел Леонардо, 
 
чтоб я 
 
летел, 
 
куда мне надо. 
 
Калечился Уточкин, 
 
чтоб близко-близко, 
 
от солнца на чуточку, 
 
парить над Двинском. 
 
Рекорд в рекорд 
 
вбивал Горро, 
 
чтобы я 
 
вот — 
 
этой тучей-горой. 
 
Коптел 
 
над «Гномом» 
 
Юнкере и Дукс, 
 
чтоб спорил 
 
с громом 
 
моторов стук». 
 
Что же — 
 
для того 
 
конец крылам Икариным, 
 
человечество 
 
трудом заводов никло, — 
 
чтобы этакий 
 
Владимир Маяковский, 
 
барином, 
 
Кенигсбергами 
 
распархивался 
 
на каникулы?! 
 
Чтобы этакой 
 
бесхвостой 
 
и бескрылой курице 
 
меж подушками 
 
усесться куце?! 
 
Чтоб кидать, 
 
и не выглядывая из гондолы, 
 
кожуру 
 
колбасную — 
 
на города и долы?!. 
 
Нет! 
 
Вылазьте из гондолы, плечи! 
 
100 зрачков 
 
глазейте в каждый глаз! 
 
Завтрашнее, 
 
послезавтрашнее человечество, 
 
мой 
 
неодолимый 
 
стальнорукий класс, — 
 
я 
 
благодарю тебя 
 
за то, 
 
что ты 
 
в полетах 
 
и меня, 
 
слабейшего, 
 
вковал своим звеном. 
 
Возлагаю 
 
на тебя — 
 
земля труда и пота — 
 
горизонта 
 
огненный венок. 
 
Мы взлетели, 
 
но ещё — не слишком. 
 
дуги выгнуть — 
 
сделай милость, 
 
дай 
 
отдать 
 
мою жизнишку. 
 
Хочешь, 
 
вниз 
 
с трёх тысяч метров 
 
прыгну?!

❂❂❂❂