Летающий пролетарий

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

В «Правде» 
пишется правда. 
В «Известиях» — 
 
? известия. 
 
Факты. 
Хоть возьми 
да положи на стол. 
 
А поэта 
интересует 
и то, 
что будет через двести 
 
лет 
или — 
через сто.

❂❂❂❂

 

I

 

ВОЙНА, КОТОРАЯ БУДЕТ СЕЙЧАС

 

Когда 
перелистываем 
газетный лист мы, 
 
перебираем 
новости 
заграницы болотной, 
 
натыкаемся — 
выдумали 
ученые империалистовы: 
 
то газ, 
то луч, 
то самолёт беспилотный. 
 
Что? им, 
куриная судьба горька? 
 
Человечеству 
помогают, 
лучи скрестя? 
 
Нет — 
с поднебесья 
новый аркан 
 
готовят 
на шеи 
рабочих и крестьян. 
 
Десятилетие 
страницы 
всех газетин 
 
смерть начиняла — 
увечья, 
горе… 
 
Но вздором 
покажутся 
бойни эти 
 
в ужасе 
грядущих фантасмагорий. 
 
…………………

❂❂❂❂

 

Небо горсти сложило 
(звезды клянчит). 
 
Был вечер, 
выражаясь просто. 
 
На небе, 
как всегда, 
появился аэропланчик. 
 
Обычный — 
самопишущий — 
«Аэророста». 
 
Москва. 
Москвичи 
повылезли на крыши 
 
сорокаэтажных 
домов-коммун. 
 
— Посмотрим, что ли… 
Про что пропишет. 
 
Кто? 
Кого? 
Когда? 
Кому? —

❂❂❂❂

 

Летчик 
открыл 
горящий газ, 
 
вывел 
на небе 
раму. 
 
Вывел 
крупными буквами: 
 
ПРИКАЗ. 
 
МОБИЛИЗАЦИЯ. 
 
? 
А потом — 
телеграмму: 
 
Рапорт. 
Наблюдатели. 
Берег восточный. 
 
Доносим: 
 
«Точно — 
 
без пяти восемь, 
 
несмотря 
на время раннее, 
 
враг 
маяки 
потушил крайние». 
 
Ракета. 
Осветились 
в темноте 
 
приготовления — 
лихорадочный темп. 
 
Крыло к крылу, 
в крылья крылья, 
 
первая, 
вторая, 
сотая эскадрилья. 
 
Ещё ракету! 
Вспыхнула. 
Видели? 
 
Из ангаров 
выводятся истребители. 
 
«Зашифровали. 
Передали 
стам 
 
сторожевым 
советским постам. 
 
Порядок образцовый. 
Летим 
наперерез, 
 
в прикрытии 
газовых завес». 
 
За рапортом — 
воззвание: 
«Товарищи, 
ясно! 
 
Угроза — 
Европе 
и Азии красной. 
 
Америка — 
разбитой буржуазии оплот — 
 
на нас 
подымает 
воздушный флот. 
 
Не врыть 
в нору 
рабочий класс. 
 
Рука — на руль! 
Глаз — на газ!» 
 
Казалось, 
газ, 
смертоносный и душненький, 
 
уже 
обволакивает 
миллионы голов. 
 
Заторопились. 
Хватали наушники. 
 
Бросали в радио: 
«Алло! 
Алло!!» 
 
Мотор умолк, 
тревогу отгаркав. 
 
Потух 
вверху 
фосфорический свет. 
 
А люди 
выводили 
двухместки из ангариков, 
 
летели — 
с женой — 
в районный совет. 
 
Долетевшим 
до половины 
 
встречались — 
побывавшие в штабе. 
 
Туда! 
Туда!! 
Где бомбы 
да мины 
 
сложил 
арсенальщик 
в страшный штабель.

❂❂❂❂

 

— Товарищи! 
На митинг! — 
радио кликал. 
 
Массы 
морем 
вздымало бурно. 
 
А с Красной 
площади 
взлетала восьмикрылка — 
 
походная 
коминтерновская трибуна. 
 
Не забудется 
вовек 
картина эта. 
 
В масках, 
в противогазном платье 
 
земля 
разлеглась 
фантастическим макетом. 
 
А вверху — 
коминтерновский председатель: 
 
— Товарищи! 
Сегодня 
Америка 
 
Союзу 
трудящихся 
навязывает войны! — 
 
От Шанхая 
до ирландского берега — 
 
фразы 
сразу 
по радиоволнам.

❂❂❂❂

 

Сегодня 
забыли 
сон и дрёму. 
 
Солнце 
искусственное 
в миллиард свечей 
 
включили, 
и от аэродрома 
к аэродрому 
 
сновали 
машины 
бессонных москвичей. 
 
Лёгкие разведчики, 
дредноуты из алюминия… 
 
И в газодежде, 
мускулами узловат, 
 
рабочий 
крепил 
подвески минные; 
 
бомбами- 
летучками 
набивал кузова. 
 
Штабные 
у машин 
разбились на группки. 
 
Небо кроили; 
место своё 
 
отмечали. 
Делали зарубки 
 
на звездах — 
территории грядущих боев. 
 
Летчик. 
Рядом — ребятишки 
(с братом) 
 
шлем 
помогали 
надеть ему. 
 
И он 
объяснял 
пионерам и октябрятам, 
 
из-за чего тревога 
и что — к чему: 
 
— Из Европы выбили… 
из Азии… 
Ан, 
 
они — туда 
навострили лыжи, — 
 
в Америку, значит. 
В подводках. 
За океан. 
 
А там — 
свои. 
Буржуи. 
Кулиджи. 
 
Мы 
тут 
забыли и имя их. 
 
Заводы строим. 
Возносим трубы. 
 
А они 
не дремлют. 
 
У них — 
химия. 
 
Воняют газом. 
Точат зубы. 
 
Ну, и решили — 
дошло до точки. 
 
Бомбы взяли. 
С дом — в объем. 
 
Камня на камне, 
листочка на листочке 
 
не оставят. 
Побьют… 
Если мы не побьем. —

❂❂❂❂

 

Одна 
машина 
выскользнула плавно. 
 
Снизилась, 
смотрит… 
Чего бы надо ещё? 
 
Потом рванулась — 
обрадовалась словно — 
 
сигнализировала: 
«Главнокомандующий. 
 
Приказываю: 
Пора! 
 
Вперёд!! 
И до Марса 
винт отмашет!» 
 
Отземлились, 
подняли рупора. 
 
И воздух 
гремит 
в давнишнем марше.

❂❂❂❂

 

Буржуи 
лезут в яри 
 
на самый 
небий свод. 
 
Товарищ 
пролетарий, 
 
садись на самолёт! 
 
Катись 
назад, 
заводчики, 
 
по облакам свистя. 
 
Мы — лётчики 
 
республики 
рабочих и крестьян. 
 
Где не проехать 
коннице, 
 
где не пройти 
ногам — 
 
там 
только 
летчик гонится 
 
за птицами врага. 
 
Вперёд! 
Сквозь тучи-кочки! 
 
Летим, 
крылом блестя. 
 
Мы — лётчики 
 
республики 
рабочих и крестьян! 
 
Себя 
с врагом померьте, 
 
дорогу 
кровью рдя; 
 
до самой 
небьей тверди 
 
коммуну 
утвердя. 
 
Наш флаг 
меж звёзд 
полощется, 
 
рабочью 
власть 
растя. 
 
Мы — лётчики, 
мы — летчицы, 
 
рабочих и крестьян!

❂❂❂❂

 

Сначала 
разведчики 
 
? размахнулись полукругом. 
 
За разведчиками — 
истребителей дуга. 
 
А за ними 
газоносцы 
выстроились в угол. 
 
Тучи 
от винтов 
размахиваются наугад. 
 
А за ними, 
почти 
закрывая многоокий, 
 
помноженный 
фонарями 
небесный свод, 
 
летели 
огромней, 
чем корабельные доки, 
 
ангары — 
сразу 
на аэропланов пятьсот. 
 
Когда 
повороты 
были резки?, — 
 
на тысячи 
ладов и ладков 
 
ревели 
сонмы 
окружающих мастерских 
 
свистоголосием 
сирен и гудков. 
 
За ними 
вслед 
пошли обозы, 
 
маскированные 
каким-то 
цветом седым. 
 
Тихо… 
Тебе — не телегой о? б земь!.. 
 
Арсеналы, 
склады 
медикаментов, 
еды… 
 
Под ними 
земля 
выгибалась миской. 
 
Ждали 
на каждой 
бетонной поляне. 
 
Ленинская 
эскадрилья 
взлетела из-под Минска… 
 
Присоединились 
крылатые смоляне… 
 
Выше, 
выше 
ввинчивались лётчики. 
 
Совсем высоко… 
И — ещё выше. 
 
Марш отшумел. 
Машины — 
точки. 
 
Внизу — пощурились 
и бросили крыши. 
 
Проверили. 
Есть — 
кислород и вода. 
 
Еду? 
машина 
в минуту подавала. 
 
И влезли, 
осмотрев 
провода и привода, 
 
в броню 
газонепроницаемых подвалов. 
 
На оборону! 
Заводы гудят. 
 
А краны 
мины таскают. 
 
Под землю 
от вражьего газа уйдя, 
 
бежала 
жизнь заводская.

❂❂❂❂

 

Летели. 
 
Птицы 
в изумленьи глядели. 
Летели… 
 
Винт, 
звезда блестит в темноте ли? 
 
? Летели… 
 
Ввысь 
до того, 
что — иней на теле. 
Летели… 
 
Сами 
себя ж 
догоняя еле, 
летели. 
 
С часами 
скорость 
творит чудеса: 
 
шло 
в сутки 
двое сполна; 
 
два солнца — 
в 24 часа; 
 
и дважды 
всходила луна. 
 
Когда ж 
догоняли 
вращенье земли — 
 
сто мест 
перемахивал 
глаз. 
 
А циферблат 
показывал 
им 
 
один 
неподвижный час. 
 
Взвивались, 
прорезавши 
воздух весь. 
 
В удушьи 
разинув рот, 
 
с трудом 
рукой, 
потерявшей вес, 
 
выструивали 
кислород. 
 
Вреза? лись 
разведчики 
в бурю 
и в гром 
 
и, бросив 
громовую одурь, 
 
на гладь 
океана 
кидались ядром 
 
и плыли, 
распенивши воду. 
 
Пловучей 
миной 
взорван один. 
 
И тотчас 
все остальные 
 
заторопились 
в воду уйти, 
 
сомкнувши 
брони стальные. 
 
Всплывали, 
опасное место пройдя, 
 
стряхнувши 
с пропеллеров 
капли; 
 
и вновь 
в небосвод, 
пылающ и рдян, 
 
машин 
многоточие 
вкрапили. 
Летели… 
 
Минуты… 
сутки… 
недели… 
Летели. 
 
Сквозь россыпи солнца, 
 
? сквозь луновы мели 
летели.

❂❂❂❂

 

Начальник 
спокойно 
передвигает кожаный 
 
на два 
валика 
намотанный план. 
 
Все спокойно. 
И вдруг — 
как подкошенный, 
 
камнем — 
аэроплан. 
 
Ничего. 
И только 
лучище 
 
вытягивается 
разящей 
ручищей. 
 
Вставали, 
как в пустыне миражи, 
 
сто тысяч 
машин 
эскадрильи вражьей. 
 
Нацелив 
луч, 
истребленье готовящий, 
 
сторон с десяти 
— никак не менее — 
 
свистели, 
летели, 
мчались чудовища — 
 
из света, 
из стали, 
из алюминия. 
 
Качнула 
машины 
ветра река. 
 
Налево 
кренятся 
по склону. 
 
На правом 
крыле 
встаёт три «К», 
 
три 
черных 
«К» — 
Ку-клукс-клана. 
 
А ветер 
с другого бока налез, 
 
направо 
качнул огульно — 
 
и чернью 
взметнулась 
на левом крыле 
 
фашистская 
загогулина. 
 
Секунда. 
Рассмерчились бешено. 
 
И нет. 
Исчезли, 
в газ занавешены. 
 
На каждом аэро, 
с каждого бока, 
 
как будто 
искра — 
в газовый бак, 
 
два слова 
взрывало сердца: 
«Тревога! 
 
Враг!»

❂❂❂❂

 

Не различить 
горизонта слитого. 
 
Небо, 
воздух, 
вода — 
воедино! 
 
И в этой 
синеве — 
последняя битва. 
 
Красных, 
белых 
— последний поединок. 
 
Невероятная битва! 
Ни одного громыханийка!! 
 
Ни ядер, 
ни пуль не вижу мимо я — 
 
только 
винтов 
взбешенная механика, 
 
только 
одни 
лучи да химия. 
 
Гнались, 
увлекались ловом, 
 
и вдруг — 
поворачивали 
назад. 
 
Свисали руки, 
а на лице 
лиловом — 
 
вылезшие 
остекленелые глаза. 
 
Эскадрильи, 
атакующие, 
тучи рыли. 
 
Прожектор 
глаз 
открывает круглый — 
 
и нету 
никаких эскадрилий. 
 
Лишь падают 
вниз 
обломки и угли. 
 
Иногда, 
невидимые, 
башня с башнею 
 
сходились, 
и тогда 
громыхало одно это. 
 
По старинке 
дрались 
врукопашную 
 
два 
в абордаже 
воздушные дредноута. 
 
Один разбит, 
и сразу — 
идиллия: 
 
беззащитных, 
как щенят, 
 
в ангары 
поломанные 
дредноуты вводили, 
 
здесь же 
в воздухе 
клепая и чиня. 
 
Четырежды 
ночью, 
от звёзд рябой, 
 
сменились 
дней глади, 
 
но все 
растёт, 
расширяется бой, 
 
звереет 
со дня на? день. 
 
В бою 
умирали 
пятые сутки. 
 
Враг 
отошел на миг. 
 
А после 
тысяча 
ясно видимых и жутких 
 
машин 
пошла напрямик. 
 
В атаку! 
В лучи!!! — 
Не свернули лёта. 
 
В газ!!! — 
И газ не мутит. 
 
Неуязвимые, 
прут без пилотов. 
 
Всё 
метут 
на пути.

❂❂❂❂

 

Командав нахмурился. 
Кажется — крышка! 
 
Бросится наш, 
винтами взмашет — 
 
и падает 
мухой, 
сложивши крылышки. 
 
Нашим — плохо. 
Отходят наши. 
 
Работа — 
чистая. 
Сброшена тонна. 
 
Ни увечий, 
ни боли, 
ни раны… 
 
И город 
сметен 
без всякого стона 
 
тонной 
удушливой 
газовой дряни. 
 
Десятки 
столиц 
невидимый выел 
 
никого, 
ничего не щадящий газ. 
 
К самой 
к Москве 
машины передовые 
 
прут, 
как на парад, 
как на показ… 
 
Уже 
надеющихся 
звали вра? лями. 
 
Но лётчики, 
долг выполняя свой, 
 
аэропланными 
кольцами- 
спиралями 
 
сгрудились 
по-над самой Москвой. 
 
Расплывшись 
во все 
небесное лоно, 
 
во весь 
непреклонный 
машинный дух, 
 
враг летел, 
наступал неуклонно. 
 
Уже — 
в четырёх километрах, 
в двух… 
 
Вспыхивали 
в черных рамках 
 
известия 
неизбежной ясности. 
 
Радио 
громко 
 
трубило: 
— Революция в опасности! — 
 
Скрежещущие звуки 
 
корежили 
и спокойное лицо, — 
 
это 
завинчивала люки 
 
Москва 
подвальных жильцов. 
 
Сверху 
видно: 
мура — 
 
так толпятся; 
а те — 
 
в дирижаблях 
да — на Урал. 
 
Прихватывают 
жён и детей. 
 
Растут, 
размножаются 
в небесном ситце 
 
надвигающиеся 
машины-горошины. 
 
Сейчас закидают! 
Сейчас разразится! 
 
Сейчас 
газобомбы 
обрушатся брошенные. 
 
Ну что ж, 
приготовимся 
к смерти душной. 
 
Нам ли 
клониться, 
пощаду моля? 
 
Напрягшись 
всей 
силищей воздушной, 
 
примолкла 
Советская Земля.

❂❂❂❂

 

И вдруг… — 
не верится! — 
будто 
кто-то 
 
машины 
вражьи 
дернул разом. 
 
На удивленье 
полувылезшим 
нашим пилотам, 
 
те скривились 
и грохнулись 
наземь. 
 
Не смея радоваться — 
не подвох ли? 
 
снизились, может, 
землёю шествуют? — 
 
моторы 
затараторили, 
заохали, 
 
ринулись 
к месту происшествия. 
 
Снизились, 
к земле приникли… 
 
В яме, 
упавшими развороченной, — 
 
обломки 
алюминия, 
никеля… 
 
Без подвохов. 
Так. Точно. 
 
Лётчики вылезли. 
Лбы — складки. 
 
Тысяча вопросов. 
Ответ — 
нем. 
 
И лишь 
под утро 
радио-разгадка: 
 
— Нью-Йорк. 
Всем! 
Всем! 
Всем!

❂❂❂❂

 

Рабочих, 
крестьян 
и лётные кадры 
 
приветствуют 
лётчики 
первой эскадры. 
 
Пусть 
разиллюминуют 
 
Москву 
в миллион свечей. 
 
С этой минуты 
навек мину? ют 
 
войны. 
Мы — 
эскадра москвичей — 
 
прорвались. 
Нас 
не видели. 
 
Под водой — 
до Америки рейс. 
 
Взлетели. 
Ночью 
громкоговорители 
 
поставили. 
И забасили 
на Нью-Йорк, на весь. 
 
«Рабочие! 
Товарищи и братья! 
 
Скоро ль 
наций 
дурман развеется?! 
 
За какие серебренники, 
по какой плате 
 
вы 
предаете 
нас, европейцев? 
 
Сегодня 
натравливают: 
— Идите! 
 
Европу 
окутайте 
в газовый мор! — 
 
А завтра 
возвратится победитель, 
 
чтоб здесь 
на вас 
навьючить ярмо. 
 
Что вам 
жизнь 
буржуями да? рена? 
 
Жмут 
из вас 
то кровь, 
то пот. 
 
Спаяйтесь 
с нами 
в одну солидарность. 
 
В одну коммуну — 
без рабов, 
без господ!» 
 
Полицейские — 
за лисой лиса — 
 
на аэросипедах… 
Прож? ктора полоса… 
 
Напрасно! — 
Качаясь мерно, 
 
громкоговорители 
раздували голоса 
 
лучших 
ораторов Коминтерна. 
 
Ничего! 
<</p>

❂❂❂❂