Фабрика бюрократов

Его прислали 
для проведенья режима. 
 
Средних способностей. 
Средних лет. 
 
В мыслях — планы. 
В сердце — решимость. 
 
В кармане — перо 
и партбилет. 
 
Ходит, 
распоряжается энергичным жестом. 
 
Видно — 
занимается новая эра! 
 
Сам совался в каждое место, 
 
всех переглядел — 
от зава до курьера. 
 
Внимательный 
к самым мельчайшим крохам, 
 
вздувает 
сердечный пыл… 
 
Но бьются 
слова, 
как об стену горохом, 
 
об — 
канцелярские лбы. 
 
А что канцелярии? 
Внимает мошенница! 
 
Горите 
хоть солнца ярче, — 
 
она 
уложит 
весь пыл в отношеньица, 
 
в анкетку 
и в циркулярчик. 
 
Бумажку 
встречать 
с отвращением нужно. 
 
А лишь 
увлечешься ею, — 
 
то через день 
голова заталмужена 
 
в бумажную ахинею. 
 
Перепишут всё 
и, канителью исходящей нитясь, 
 
на доклады 
с папками идут: 
 
— Подпишитесь тут! 
Да тут вот подмахнитесь!.. 
 
И вот тут, пожалуйста!.. 
И тут!.. 
И тут!.. — 
 
Пыл 
в чернила уплыл 
без следа. 
 
Пред 
в бумагу 
всосался, как клещ… 
 
Среда — 
 
это 
паршивая вещь!! 
 
Глядел, 
лицом 
белее мела, 
 
сквозь канцелярский мрак. 
 
Катился пот, 
перо скрипело, 
 
рука свелась 
и вновь корпела, — 
 
но без конца 
громадой белой 
 
росла 
гора бумаг. 
 
Что угодно 
подписью подляпает, 
 
и не разберясь: 
куда, 
зачем, 
кого? 
 
Собcтвенную 
тетушку 
назначит римским папою. 
 
Сам себе 
подпишет 
смертный пригово? р. 
 
Совести 
партийной 
слабенькие писки 
 
заглушает 
с днями 
исходящий груз. 
 
Раскусил чиновник 
пафос переписки, 
 
облизнулся, 
въелся 
и — вошёл во вкус. 
 
Где решимость? 
планы? 
и молодчество? 
 
Собирает канцелярию, 
загривок мыля ей. 
 
— Разузнать 
немедля 
имя-отчество! 
 
Как 
такому 
посылать конверт 
с одной фамилией??! — 
 
И опять 
несётся 
мелким лайцем: 
 
— Это так-то службу мы несем?! 
 
Написали просто 
«прилагается» 
 
и забыли написать 
«при сем»! — 
 
В течение дня 
 
страну наводня 
 
потопом 
ненужной бумажности, 
 
в машину 
живот 
 
уложит — 
и вот 
 
на дачу 
стремится в важности. 
 
Пользы от него, 
что молока от черта, 
 
что от пшенной каши — 
золотой руды. 
 
Лишь растут 
подвалами 
отчеты, 
 
вознося 
чернильные пуды. 
 
Рой чиновников 
с недели на? день 
 
аннулирует 
октябрьский гром и лом, 
 
и у многих 
даже 
проступают сзади 
 
пуговицы 
дофевральские 
с орлом. 
 
Поэт 
всегда 
и добр и галантен, 
 
делиться выводом рад. 
 
Во-первых: 
из каждого 
при известном таланте 
 
может получиться 
бюрократ. 
 
Вывод второй 
(из фельетонной водицы 
 
вытекал не раз 
и не сто): 
 
коммунист не птица, 
и незачем обзаводиться 
 
ему 
бумажным хвостом. 
 
Третий: 
поднять бы его за загривок 
 
от бумажек, 
разостланных низом, 
 
чтоб бумажки, 
подписанные 
прямо и криво, 
 
не заслоняли 
ему 
коммунизм.

❂❂❂❂