Домой!

Уходите, мысли, во-свояси. 
 
Обнимись, 
души и моря глубь. 
 
Тот, 
кто постоянно ясен — 
 
тот, 
по-моему, 
просто глуп. 
 
Я в худшей каюте 
из всех кают — 
 
всю ночь надо мною 
ногами куют. 
 
Всю ночь, 
покой потолка возмутив, 
 
несётся танец, 
стонет мотив: 
 
«Маркита, 
Маркита, 
 
Маркита моя, 
 
зачем ты, 
Маркита, 
 
не любишь меня…» 
 
А зачем 
любить меня Марките? ! 
 
У меня 
и франков даже нет. 
 
А Mapкиту 
(толечко моргните! ) 
 
за? сто франков 
препроводят в кабинет. 
 
Небольшие деньги — 
поживи для шику — 
 
нет, 
интеллигент, 
взбивая грязь вихров, 
 
будешь всучивать ей 
швейную машинку, 
 
по стежкам 
строчащую 
шелка? стихов. 
 
Пролетарии 
приходят к коммунизму 
низом — 
 
низом шахт, 
серпов 
и вил, — 
 
я ж 
с небес поэзии 
бросаюсь в коммунизм, 
 
потому что 
нет мне 
без него любви. 
 
Всё равно — 
сослался сам я 
или послан к маме — 
 
слов ржавеет сталь, 
чернеет баса медь. 
 
Почему 
под иностранными дождями 
 
вымокать мне, 
гнить мне 
и ржаветь? 
 
Вот лежу, 
уехавший за во? ды, 
 
ленью 
еле двигаю 
моей машины части. 
 
Я себя 
советским чувствую 
заводом, 
 
вырабатывающим счастье. 
 
Не хочу, 
чтоб меня, как цветочек с полян, 
 
рвали 
после служебных тя? гот. 
 
Я хочу, 
чтоб в дебатах 
потел Госплан, 
 
мне давая 
задания на? год. 
 
Я хочу, 
чтоб над мыслью 
времён комиссар 
 
с приказанием нависал. 
 
Я хочу, 
чтоб сверхставками спе? ца 
 
получало 
любовищу сердце. 
 
Я хочу 
чтоб в конце работы 
завком 
 
запирал мои губы 
замком. 
 
Я хочу, 
чтоб к штыку 
приравняли перо. 
 
С чугуном чтоб 
и с выделкой стали 
 
о работе стихов, 
от Политбюро, 
 
чтобы делал 
доклады Сталин. 
 
«Так, мол, 
и так… 
И до самых верхов 
 
прошли 
из рабочих нор мы: 
 
в Союзе 
Республик 
пониманье стихов 
 
выше 
довоенной нормы…»

❂❂❂❂