Да! Вот они — знакомые места!  
Я узнаю: вот улица кривая!  
Вот — вся в горбах, в ущербах мостовая!  
И вот она — разбитая плита  
Близ ветхого, погнувшегося дома.  
О! как она душе моей знакома  
И как ее мне памятен излом!  
Всё наизусть я вытвердил, как школьник:  
Уступ, провал, и этот треугольник,  
Здесь выбитый, с зазубренным углом,  
И эту щель с ее глубоким мраком,  
Идущую порывистым зигзагом,  
Как будто бы когда-нибудь прошла  
Здесь молнии сердитая стрела.  
О, если б всё так сохранялось в мире,  
Как эта щель! Прошли десятки лет.  
Теперь она немного стала шире,  
И более в ней перемены нет.  
По-прежнему, чернея и зевая,  
Она глядит, как летопись живая  
С изображеньем верным одного  
Старинного паденья моего.  
Когда-то здесь так повредил я ногу,  
Что и теперь хромаю понемногу,  
А тут жила… предмет любви моей.  
Я шел туда, я торопился к ней,  
Шел бойкими и крупными шагами,  
И, чувствуя мой неземной удел,  
Я на небо так пристально глядел,  
Что ничего не видел под ногами  
И — бух в провал! — И как страдал потом!  
Страдал… Так что ж? Со всем чистосердечьем  
Я вам скажу: хоть и остался хром,  
Я и теперь горжусь моим увечьем.  
Больной, я был могилы на краю,  
Передо мной стоял духовный пастырь,  
На рану воспаленную мою  
Телесный врач накладывал мне пластырь,  
И тут… Могу ль я этот миг забыть?  
Она пришла больного навестить!  
И я узрел небесное виденье,  
Благословил стократ мое паденье,  
И для меня осталась ты свята,  
Заветная разбитая плита!  
Хоть щель твоя теперь немного шире,  
Но если б всё так сохранялось в мире!  

❂❂❂❂

1859  

❂❂❂❂