Распутие

Мне памятно: как был ребенком я —  
Любил я сказки; вечерком поране  
И прыг в постель, совсем не для спанья,  
А рассказать чтобы успела няня  
Мне сказку. Та, бывало, и начнет  
Мне про Иван-царевича. «Ну вот, —  
Старушка говорит, — путем-дорогой  
И едет наш Иван-царевич; конь  
Золотогривый и сереброногой —  
Дым из ушей, а из ноздрей огонь —  
Стремглав летит. Да вдруг и раздвоилась  
Дорожка-то: одна тропа пустилась  
Направо, вдаль, через гористый край;  
Другая же тропинка своротилась  
Налево — в лес дремучий, — выбирай!  
А тут и столб поставлен, и написан  
На нем наказ проезжему: пустись он  
Налево — лошадь сгинет, жив ездок  
Останется; направо — уцелеет  
Лихой золотогрив, сереброног,  
А ездоку смерть лютая приспеет.  
Иван-царевич крепко приуныл:  
Смерть жаль ему коня-то; уж такого  
Ведь не добыть, он думает, другого,  
А всё ж себя жаль пуще, своротил  
Налево», — и так далее; тут бреду  
Конец не близко, много тут вранья,  
Но иногда мне кажется, что я  
Вдоль жизни, как Иван-царевич, еду —  
И, вдумавшись, в той сказке нахожу  
Изрядный толк. Вот я вам расскажу,  
Друзья мои, не сказку и не повесть,  
А с притчей быль. Извольте: я — ездок,  
А конь золотогрив, сереброног —  
То правда божья, истина да совесть.  
И там и здесь пути раздвоены —  
Налево и направо. Вот и станешь, —  
Которой же держаться стороны?  
На ту посмотришь да на эту взглянешь.  
Путь честный — вправо: вправо и свернешь,  
Коль правоту нелицемерно любишь,  
Да тут-беда! Тут сам себя погубишь  
И лишь коня бесценного спасешь.  
Так мне гласит и надпись у распутья.  
Живи ж, мой конь! Готов уж повернуть я  
Направо — в гору, в гору — до небес.…  
Да думаешь: что ж за дурак я? Эво!  
Себя губить! — Нет! — Повернул налево,  
Да и давай валять в дремучий лес!  

❂❂❂❂

1856  

❂❂❂❂