Над рекой

Долго, по целым часам над широкой рекою  
В думах сижу я и взоры на влаге покою,  
Взгляд на реку представляет мне жизни теченье…  
(Вы уж меня извините на старом сравненье:  
Пусть и не ново оно, да лишь было б не дурно!)  
Вот на реке — примечайте — то тихо, то бурно,  
Чаще ж — ни то, ни другое, а так себе, хлябью  
Ходит поверхность воды или морщится рябью.  
Вот челноки, челноки, много лодочек разных,  
Много гребцов, и пловцов, и рабочих, и праздных;  
Ялики, боты плывут, и красивы и крепки,  
Утлые идут ладьи, и скорлупки, и щепки.  
Эти плавучие зданья нарядны, то принцы!  
Прочие ж — мелочь, так — грязный народ, разночинцы.  
Те по теченью плывут, обгоняя друг друга,  
Этот же — против теченья, — ну, этому туго!  
Крепче греби! — Вот сам бог ему силы прибавил, —  
Ветер попутный подул, так он парус поставил,  
Ладно! Режь воду да парус держи осторожно, —  
Чуть что не так — и как раз опрокинуться можно, —  
Лодке убогой под ветром погибнуть нетрудно. —  
Вот выплывает большое, тяжелое судно,  
Парус огромный, пузатый, с широкой каймою,  
Шумно вода и сопит и храпит под кормою,  
Под носом — пена, движение важное, — барин!  
Даже и ветру не хочет сказать «благодарен».  
Лодочка сзади привязана; панская ласка  
Тащит вперед ее, плыть и легко… да привязка!  
Я не желал бы такою быть лодкой — спасибо!  
Лучше уж буду я биться, как на суше рыба,  
Лучше в боренье с волной протащу свою долю  
Сам по себе, полагаясь на божию волю! —  
Вот, развалясь, величаясь своими правами,  
Едет широкая барыня-барка с дровами,  
С топливом славным; как север зимою повеет-  
Многих она удовольствует, многих согреет,  
Щедрая барыня! — Есть и в салонах такие,  
Как поглядишь да послушаешь сплетни людские. —  
Это же что? — Тут уж в быль перешла небылица:  
Глядь! По волнам водяная летит колесница;  
Словно пылит она, так от ней брызги крутятся,  
Тряско стучит и гремит, и колеса вертятся.  
Экой корабль! С середины глядит самоваром:  
Искры летят из трубы между дымом и паром;  
Пышет огнем, попирая послушную воду;  
Пена вокруг, а на палубе — эко народу!  
Мыслю, любуясь таким огневым организмом:  
Этот вельможа устроен с большим механизмом,  
Против теченья идет, как там ветер ни дует;  
В тишь он далёко вокруг себя зыбь разволнует,  
Так что кругом закачаются лодки и челны, —  
И не хотел бы попасть я в подобные волны, —  
Слабый челнок мой другие пусть волны встречает,  
Только волны от вельможи боюсь — укачает. —  
Мысленно я между тем над рекою гадаю:  
Меж челноками один я за свой принимаю;  
Вот — мой челнок, потихоньку, на веслах, на мале,  
К берегу держит, от злых пароходов подале;  
Вслед за иным не дойдет до величья он в мире,  
Ну да он сам по себе, а иной — на буксире;  
Песни поет мой гребец — не на славу, не звонко,  
Было бы только лишь в меру его голосенка;  
Жребий безвестный и бедность его не печалит,  
Вот он еще поплывёт, поплывет — и причалит  
К берегу — стой! Вот лесок, огородец, полянка!  
Вот и дымок, огонек и на отдых — землянка!  

❂❂❂❂

1857  

❂❂❂❂