Человек

Много жизненных вопросов  
Тем решив, что всё пустяк,  
Жил когда-то грек-философ —  
Удивительный чудак.  
Он ходил как жалкий нищий,  
Полунаг и босиком,  
И питался грубой пищей,  
Сыт был брошенным куском;  
В бочке жил; лучами солнца  
Освещаем и согрет,  
Он героя-македонца,  
Покорившего весь свет,  
И царя, и полубога,  
Гордой просьбой удивил:  
«Отодвинься, брат, немного, —  
Ты мне солнце заслонил».  
О, давно минувши лета!  
Незапамятная старь!  
Днем, при полной силе света,  
Диоген зажег фонарь,  
И в толпе народа шумной  
Он идет, кругом глядит.  
«Ищешь ты кого, безумный?»  
— «Человека», — говорит.  
Строгий циник видел грека  
И в хитоне, и в плаще,  
Но не видел человека  
И искал его вотще.  
Если б шел он в век из века  
Вплоть до нынешних времен —  
И доныне человека  
Всё искал бы Диоген!  

❂❂❂❂

Ход веков мы видим ясно,  
Нам истории скрижаль  
Открывает беспристрастно  
Дней давно протекших даль.  
Что ж там? — Несколько сокровищ,  
Много хламу жизни сей,  
Много там людей-чудовищ,  
Лжелюдей, полулюдей;  
Всюду брани, козни, ковы,  
Видны — римлянин суровый,  
Грубый скиф и хитрый грек;  
Много смертных полудиких,  
Много малых, горсть великих…  
Где же просто человек?  
Был один. Он шел без грома,  
Полон истины огнем.  
Можно было «Ессе homo!» {*}  
{* «Вот человек!» (лат.). — Ред.}  
Смело вымолвить о нем.  
Он на всех смотрел с любовью,  
Всех к бессмертью, как на пир,  
Призывал, и чистой кровью  
Он своей опрыснул мир.  
Этот мир был им испуган;  
Он был схвачен, был поруган,  
Был оплеван, был казнен  
От ватаги фарисейской  
Смертью крестного, злодейской,  
И в венке терновом он  
Оцет пил средь смертной жажды…  
«Человек, однако, мог  
Нам явиться хоть однажды?»  
— Нет, о люди, то был — бог!  

❂❂❂❂

1853  

❂❂❂❂