Кассандра

Все в обители Приама 
Возвещало брачный час, 
Запах роз и фимиама, 
Гимны дев и лирный глас. 
Спит гроза минувшей брани, 
Щит, и меч, и конь забыт, 
Облечен в пурпурны ткани 
С Поликсеною Пелид. 
Девы, юноши четами 
По узорчатым коврам, 
Украшенные венками, 
Идут веселы во храм; 
Стогны дышат фимиамом; 
В злато царский дом одет; 
Снова счастье над Пергамом… 
Для Кассандры счастья нет. 
Уклонясь от лирных звонов, 
Нелюдима и одна, 
Дочь Приама в Аполлонов 
Древний лес удалена. 
Сводом лавров осененна, 
Сбросив жрический покров, 
Провозвестница священна 
Так роптала на богов: 
«Там шумят веселых волны; 
Всем душа оживлена; 
Мать, отец надеждой полны; 
В храм сестра приведена. 
Я одна мечты лишенна; 
Ужас мне — что радость там; 
Вижу, вижу: окрыленна 
Мчится Гибель на Пергам. 
Вижу факел — он светлеет 
Не в Гименовых руках; 
И не жертвы пламя рдеет 
На сгущенных облаках; 
Зрю пиров уготовленье… 
Но… горе, по небесам, 
Слышно бога приближенье, 
Предлетящего бедам. 
И вотще мое стенанье, 
И печаль моя мне стыд: 
Лишь с пустынями страданье 
Сердце сирое делит. 
От счастливых отчужденна, 
Веселящимся позор, 
Я тобой всех благ лишенна, 
О предведения взор! 
Что Кассандре дар вещанья 
В сем жилище скромных чад 
Безмятежного незнанья, 
И блаженных им стократ? 
Ах! почто она предвидит 
То, чего не отвратит?. 
Неизбежное приидет, 
И грозящее сразит. 
И спасу ль их, открывая 
Близкий ужас их очам? 
Лишь незнанье — жизнь прямая; 
Знанье — смерть прямая нам. 
Феб, возьми твой дар опасный, 
Очи мне спеши затмить; 
Тяжко истины ужасной 
Смертною скуделью быть… 
Я забыла славить радость, 
Став пророчицей твоей. 
Слепоты погибшей сладость, 
Мирный мрак минувших дней, 
С вами скрылись наслажденья! 
Он мне будущее дал, 
Но веселие мгновенья 
Настоящего отнял. 
Никогда покров венчальный 
Мне главы не осенит: 
Вижу факел погребальный; 
Вижу: ранний гроб открыт. 
Я с родными скучну младость 
Всю утратила в тоске — 
Ах, могла ль делить их радость, 
Видя скорбь их вдалеке? 
Их ласкает ожиданье; 
Жизнь, любовь передо мной; 
Все окрест очарованье — 
Я одна мертва душой. 
Для меня весна напрасна; 
Мир цветущий пуст и дик… 
Ах! сколь жизнь тому ужасна, 
Кто во глубь ее проник! 
Сладкий жребий Поликсены! 
С женихом рука с рукой, 
Взор, любовью распаленный, 
И гордясь сама собой, 
Благ своих не постигает: 
В сновидениях златых 
И бессмертья не желает 
За один с Пелидом миг. 
И моей любви открылся 
Тот, кого мы ждем душой: 
Милый взор ко мне стремился, 
Полный страстною тоской… 
Но — для нас перед богами 
Брачный гимн не возгремит; 
Вижу: грозно между нами 
Тень стигийская стоит. 
Духи, бледною толпою 
Покидая мрачный ад, 
Вслед за мной и предо мною, 
Неотступные, летят; 
В резвы юношески лики 
Вносят ужас за собой; 
Внемля радостные клики, 
Внемлю их надгробный вой. 
Там сокрытый блеск кинжала; 
Там убийцы взор горит; 
Там невидимого жала 
Яд погибелью грозит. 
Все предчувствуя и зная, 
В страшный путь сама иду: 
Ты падешь, страна родная; 
Я в чужбине гроб найду…» 
И слова еще звучали… 
Вдруг… шумит священный лес. 
И зефиры глас примчали: 
«Пал великий Ахиллес!» 
Машут Фурии змиями, 
Боги мчатся к небесам… 
И карающий громами 
Грозно смотрит на Пергам.

❂❂❂❂