Суд картине

Один то так, другой то инако толкует, 
 
И всякий по своей все мысли критикует. 
 
Льву вздумалось себе Венеру написать, 
 
А дело рассудил Мартышке приказать. 
 
Призвав её к себе, и тако ей вещает: 
 
«Мартышка, знаю я, что зверь искусный ты; 
 
Примись и сделай мне богиню красоты, 
 
Изобрази её всех прелестей черты». 
 
Мартышка дело всё исполнить обещает, 
 
Пошла домой исполнить львов приказ. 
 
Ей дочь была своя красавица для глаз; 
 
«Довольно, — говорит, — мне будет для примеру 
 
Намалевать с неё прекрасную Венеру». 
 
? И написала в-точь 
 
? Свою Мартышка дочь. 
 
«Вот, — с радости кричит, — для удовольства львова 
 
? Красавица готова!» 
 
И тако своего Мартышка ремесла 
 
? Картину принесла. 
 
? Лев, зря картину живу, 
 
«Но только, — говорит, — прибавить должно гриву. 
 
Которая б во всем подобилась моей; 
 
Тогда-то должно честь отдать картине сей». 
 
Мартышка говорит: «То было бы безбожно, 
 
Когда Венерин лик поху? лить здесь возможно; 
 
? Она точь-в-точь 
 
Похожа на мою большую дочь, 
 
Которая, скажу, красавица, я прямо». 
 
? Но Лев стоит упрямо. 
 
«Пожалуй, — говорит, — сей мысли не порочь, 
 
Которой никогда не думаю оставить; 
 
Конечно, надобно, чтоб гриву к ней приставить». 
 
? И тако и? дет спор. 
 
Но Лев решити тем сей вздумал разговор: 
 
? Собрать зверей и всю скотину 
 
? Судить картину. 
 
? Мартышка и? дет в суд 
 
И мнит, что честь её картине отдадут; 
 
? Так думала Мартышка. 
 
? Пришла всех прежде Мышка: 
 
«Прекрасно, — говорит, — лицо её и рост, 
 
Да только надлежит прибавить ей мой хвост, 
 
Тогда совсем она красавица явится». 
 
? Пришёл тут Слон и, зря, дивится: 
 
«Куда, — он говорит, — развратен ныне свет! 
 
У сей красавицы и хобота уж нет». 
 
Верблюд сказал: «Когда б моя спина и ноги, 
 
То прямо бы она красавица была». 
 
Оленю речь была верблюжья не мила: 
 
«Когда бы, — говорит, — мои ей только роги; 
 
Да можно ль, чтоб когда без рог могли быть боги?» 
 
Тут Бык сказал: «Тогда б хорошей льзя назвать, 
 
Когда бы роги ей мои прималевать». 
 
? И в том стоял упрямо. 
 
Но Вепрь заговорил: «Не знаете вы прямо 
 
Прямого хо? рошства, и так вы дураки; 
 
? Ей надобно мои клыки». 
 
Потом пришёл Осел к написанной картине: 
 
Не полюбилася и сей она скотине; 
 
? Он прочих мненье опроверг 
 
? И говорит: «Поверх 
 
? Сея прекрасной туши 
 
Когда бы написать мои большие уши, 
 
? Тогда б сказал и я, 
 
Что прямо хороша красавица сия». 
 
Козел восстал против зверей и всей скотины, 
 
Когда пришла ему промолвить череда: 
 
«Ко украшению прекрасной сей картины, 
 
Конечно, надобна, — сказал он, — борода». 
 
Крот выполз из норы, сказав: «Хоть я не вижу, 
 
Однако ж думаю, что я вас не обижу, 
 
Когда скажу теперь полезное для вас: 
 
По мненью моему, быть должно ей без глаз». 
 
Противу сих речей тут все взнегодовали, 
 
Невежею Крота и глупым называли; 
 
Однако же Крота хотя всяк глупым звал, 
 
Но мненья своего никто не отставал. 
 
Тогда Мартышка Льву и всем зверям пеняла, 
 
А мненья и она того не отменяла, 
 
Что точно ею львов исполнен был приказ 
 
И что она должна всем нравиться для глаз: 
 
«А если вашего держаться мне примеру, 
 
Так должно написать прегнусную химеру, 
 
? А не Венеру».

❂❂❂❂