Послание к А. С. Пушкину

Из гроба древности тебе привет:  
Тебе сей глас, глас неокреплый, юный;  
Тебе звучат, наш камертон Поэт,  
На лад твоих настроенные струны.  
Простишь меня великодушно в том,  
Когда твой слух взыскательный и нежной  
Я оскорблю неслаженным стихом  
Иль рифмою нестройной и мятежной;  
Но, может быть, порадуешь себя  
В моём стихе своим же ты успехом,  
Что в древний Рим отозвалась твоя  
Гармония, хотя и слабым эхом.  

❂❂❂❂

Из Рима мой к тебе несётся стих,  
Весь трепетный, но полный чувством тайным,  
Пророчеством, невнятным для других,  
Но для тебя не тёмным, не случайным.  
Здесь, как в гробу, грядущее видней;  
Здесь и слепец дерзает быть пророком;  
Здесь мысль, полна предания, смелей  
Потьмы веков пронзает орлим оком;  
Здесь Дантов стих всю бездну исходил  
От дна земли до горнего эфира;  
Здесь Анжело, зря день последний мира,  
Пророчественной кистью гробы вскрыл.  
Здесь, расшатавшись от изнеможенья,  
В развалины распался древний мир,  
И на обломках начат новый пир,  
Блистательный, во здравье просвещенья,  
Куда чредой все племена земли,  
Избранники, сосуды принесли;  
Куда и мы приходим, с честью равной,  
Последние, как древле Рим пришёл,  
Да скажем наш решительный глагол,  
Да поднесём и свой сосуд заздравной! —  
Здесь двух миров и гроб и колыбель,  
Здесь нового святое зарожденье:  
Предчувствием объемлю я отсель  
Великое отчизны назначенье!  

❂❂❂❂

Когда, крылат мечтою дивной сей,  
Мой быстрый дух родную Русь объемлет  
И ей отсель прилежным слухом внемлет,  
Он слышит там: со плесками морей,  
Внутри её просторно заключенных,  
И с воем рек, лесов благословенных,  
Гремит язык, созвучно вторя им,  
От белых льдов до вод, биющих в Крым,  
Из свежих уст могучего народа,  
Весь звуками богатый как природа:  
Душа кипит!..  

❂❂❂❂

Какой тогда хвалой гремлю я Богу,  
Что сей язык он мне вложил в уста.  
Но чьи из всех родимых звуков мне  
Теснятся в грудь неотразимой силой?  
Всё русское звучит в их глубине,  
Надежды все и слава Руси милой,  
Что с детских лет втвердилося в слова,  
Что сердце жмёт и будит вздох заочный:  
Твои — певец! избранник Божества,  
Любовию народа полномочный!  
Ты русских дум на все лады орган!  
Помазанный Державиным предтечей  
Наш депутат на Европейском вече; —  
Ты — колокол во славу россиян!  

❂❂❂❂

Кому ж, певец, коль не тебе, открою  
Вопрос, в уме раздавшийся моём  
И тщетно в нём гремящий без покою:  
Что сделалось с российским языком!  
Что он творит безумные проказы! —  
Тебе странна, быть может, речь моя;  
Но краткие его развернем фазы, —  
И ты поймёшь, к чему стремлюся я. —  
Сей богатырь, сей Муромец Илья,  
Баюканный на льдах под вихрем мразным,  
Во тьме веков сидевший сиднем праздным,  
Стал на ноги уменьем рыбаря  
И начал песнь от Бога и царя.  
Воскормленный средь северного хлада  
Родной зимы и льдистых Альп певцом,  
Окреп совсем и стал богатырём,  
И с ним гремел под бурю водопада.  
Но, отгремев, он плавно речь повёл  
И чистыми Карамзина устами  
Нам исповедь народную прочёл, —  
И речь неслась широкими волнами:  
Что далее — то глубже и светлей; —  
Как в зеркале, вся Русь гляделась в ней; —  
И в океан лишь только превратилась,  
Как Нил в песках, внезапная сокрылась,  
Сокровища с собою унесла,  
И тайного никто не сметил хода…  
И что ж теперь? — вдруг лужею всплыла  
В Истории российского народа.  

❂❂❂❂

Меж тем когда из уст Карамзина  
Минувшее рекою очищенной  
Текло в народ: священная война  
Звала язык на подвиг современной.  
С Жуковским он, на отческих стенах  
Развив с Кремля воинственное знамя,  
Вещал за Русь: пылали в тех речах  
И дух Москвы и жертвенное пламя!  
Со славой он родную славу пел,  
И мира звук в ответ мечу гремел.  
Теперь кому ж, коль не тебе, по праву  
Грядущую вручит он славу?  

❂❂❂❂

Что ж ныне стал наш мощный богатырь?  
Он, гальскою диэтою замучен,  
Весь испитой, стал бледен, вял и скучен,  
И прихотлив, как лакомый визирь,  
Иль сибарит, на розах почивавший,  
Недужные стенанья издававший,  
Когда под ним сминался лепесток.  
Так наш язык: от слова ль праздный слог  
Чуть отогнёшь, небережно ли вынешь,  
Теснее ль в речь мысль новую водвинешь, —  
Уж болен он, не вынесет, крягтит,  
И мысль на нём как груз какой лежит!  
Лишь песенки ему да брани милы;  
Лишь только б ум был тихо усыплён  
Под рифменный, отборный пустозвон.  
Что, если б встал Державин из могилы,  
Какую б он наслал ему грозу!  
На то ли он его взлелеял силы,  
Чтоб превратить в ленивого мурзу?  
Иль чтоб ругал заезжий иностранец,  
Какой-нибудь писатель-самозванец,  
Святую Русь российским языком  
И нас бранил, и нашим же пером?  

❂❂❂❂

Недужного иные врачевали,  
Но тайного состава не узнали:  
Тянули из его расслабших недр  
Зазубренный спондеем гекзаметр,  
Но он охрип…  
И кто ж его оправит?  
Кто от одра болящего восставит?.  
Тебе открыт природный в нём состав,  
Тебе знаком и звук его и нрав,  
Врачуй его: под хладным русским Фебом  
Корми его почаще сытным хлебом,  
От суетных печалей отучи  
И русскими в нём чувствами звучи.  
Да призови в сотрудники Поэта  
На важные Иракловы дела,  
Кого судьба, в знак доброго привета,  
По языку недаром назвала:  
Чтоб богатырь стряхнул свой сон глубокой,  
Дал звук густой и сильный и широкой,  
Чтоб славою отчизны прогудел,  
Как колокол из меди лит Рифейской,  
Чтоб перешёл за свой родной предел.  

❂❂❂❂