Я жизнь, как небылицу, наваракал  
в стихах. А рядом черный телефон  
уселся на столе и, как оракул,  
прокаркал: —!  
А я не По, не умник и не сноб  
(Аристофана нету в телефоне).  
По мне уже бежит познания озноб.  
Аврора нежная восходит в синей вони.  
Стучат отчеты, четким строем сводки,  
как сапоги, шагают по мозгам.  
И груда пепла рядом, как Пергам.  
И десять чистых рюмок водки  
идут ко мне походкой мюзик-холльной,  
дают хвататься за хрустальный стан  
и подносить к устам рукой невольной,  
паломницею по святым местам.  
Стучат отчеты и поют доклады,  
как длинные ручьи, где мертвая вода.  
Хромые боги всеземной Эллады  
протягивают в уши провода.  
Я жил в обнимочку с душой-дикаркой,  
но смылась стервочка в какой-то институт.  
Ты, ворон-телефон, сиди и каркай  
про страсти там и про мордасти тут.  
Пес человеческий, а все-таки не лаю  
и не скулю. Я всех собак добрей.  
Поехать, что ли, в гости к Менелаю  
иль Одиссея встретить у дверей?  
Я, слава Богу, был великий недоумок  
и жил, за косы душу теребя.  
Но заплясал во мне десяток нежных рюмок,  
и я заржал, как жеребя.  
Как сапоги, в четыре четких стука  
в мозги вошла великая наука.  
Меня не стало: я познал себя.  

❂❂❂❂

7 мая 1973  

❂❂❂❂