У нас в деревне жил гончар.  
Все звали Санькой. Был он стар  
для клички этакой, но что ж –  
коль ростом мал и телом тощ…  
Картавил. Гладкое лицо.  
Влияла водка или что?  
Румяное и без морщин,  
что очень редко у мужчин…  

❂❂❂❂

Он жил в деревне год всего  
иль два. Не более того.  
Кто дров принес иль щи сварил,  
свистульку-уточку дарил…  
С улыбкой смутной столик свой  
крутил он левою ногой!  
И мокрый глиняный сосуд  
блестел, вращаясь, весом в пуд.  
Тончел и рос он, а потом  
в печь уходил! Но суть не в том…  

❂❂❂❂

Был влюбчив Саня – смех и грех.  
Любил девчат – чтоб выше всех!  
И чтоб здоровая была.  
Чтоб серьги – как колокола!  
Он слал им с глиняной горы  
свои звенящие дары.  
Записки сочинял в стихах,  
глазурью покрывал в горшках…  
А женщины, смеясь над ним,  
читали мужикам своим.  

❂❂❂❂

Конечно, Саню иногда  
лупили. Но ведь как вода!  
Лупи ее шестом, рукой –  
течет себе, течет рекой!..  
Так вот к чему я речь веду –  
на третьем иль втором году  
исчез наш Санька, наш гончар,  
пропал под гнетом женских чар.  

❂❂❂❂

Был слух – что тут прошла одна  
из деревушки Борона,  
два метра росту, дивный стан,  
красавица, в глазах – дурман.  
И Санька приглянулся ей  
неясной дерзостью своей.  
И он за ней – как колобок.  
И не вернулся… Милуй бог!  

❂❂❂❂

Сто кринок красных и горшков,  
кувшинов, прочих пустяков  
колхоз раздал всему селу,  
а малышне нашлось в углу –  
свистулек, дудочек, чудес –  
игрушек разных – целый лес!  

❂❂❂❂

И уж как начали свистеть  
мальчишки в глину, клен и медь,  
в дуделки, пикалки, манки,  
что птицы вдруг из-за реки  
огромной тучей, голубой,  
зеленой, алой, золотой –  
как налетели на село,  
и как запели, как пошло!..  

❂❂❂❂

На жердочках, на ворота«х,  
на стрехах, окнах и коньках  
сидели и пищали враз –  
как будто спрашивали нас –  
кто вызвал?  
Ну, а Санька – он  
был счастлив, нет ли, а умен…  

❂❂❂❂

И жаль мне только – до сих пор  
не знаю, где его костер,  
где варят щи из топора  
жена и дети гончара…  

❂❂❂❂

1976  

❂❂❂❂