Прекрасная Энни

«Поуже стели себе ложе 
И спать приучайся одна: 
Я еду — мне за морем, Энни, 
Невеста с приданым нужна, 
Ведь ты не дала мне богатства, 
Ведь ты была, Энни, бедна. 
Кто свадебный хлеб испечет нам, 
Кто сварит нам свадебный эль, 
Кто встретит с почетом и лаской 
Невесту из дальних земель?» 
«Я свадебный хлеб испеку вам, 
Сварю я вам свадебный эль, 
Я встречу с почетом и лаской 
Невесту из дальних земель». 
«Но та, кто, встречая невесту, 
Свершает старинный обряд, 
Должна и сама быть девицей, 
Одеться в девичий наряд». 
«Ах, если представлюсь девицей, 
Поистине я согрешу: 
Тебе семерых родила я, 
Восьмого под сердцем ношу…» 
…Взяв на руки сына-младенца, 
Другого ведя за собой, 
На башню вскарабкалась Энни, 
Чтоб видеть ревущий прибой. 
«Мой мальчик, наверх поднимайся 
И зорко на море гляди, 
Увидишь отцову невесту 
На палубе первой ладьи». 
«О мать, поскорее спускайся, 
Не медли у края стены, 
Спускайся, иначе на землю 
Захочешь упасть с вышины». 
И Энни спустилась пониже, 
Чтоб встретить корабль с женихом, 
Фок-мачта на, нем и грот-мачта 
Поблескивали серебром. 
Чтоб встретить корабль с нареченной, 
Спустилась она с высоты, 
Фок-мачта на нем и грот-мачта, 
Как золото, были желты. 
Взяла сыновей своих Энни 
И вышла, смирив естество, 
Неверному лорду навстречу 
И юной невесте его. 
«Привет тебе в замке, лорд Томас, 
Привет тебе вместе с невестой, 
Входящей хозяйкой в твой дом. 
Пусть бог сохранит тебя, леди, 
Ты в новое входишь жилье, 
В свои ты вступаешь владенья — 
Здесь все, что ты видишь, твое». 
«Спасибо, прекрасная Энни, 
Тебе благодарность моя; 
С сестрой моей схожа ты больше, 
Чем все, кого видела я. 
Заморский неведомый рыцарь 
Похитил одну из сестер; 
Земле, по которой он ходит, 
И всем его близким — позор!» 
И Энни платки разложила 
У длинных столов там и тут, 
Чтоб было чем вытереть слезы, 
Как только они побегут. 
Ах, элем и хлебом пшеничным 
Она обносила столы, 
Пила только чистую воду, 
Чтоб щеки остались белы. 
Ах, хлебом ржаным и пшеничным 
Она обносила весь зал, 
Лицо от людей закрывая, 
Чтоб слезы никто не видал. 
Взял Томас платок белоснежный, 
Лежавший невдалеке, 
Слезу ее вытер небрежно, 
Стекавшую вниз по щеке. 
«Ах, — вымолвил Томас с улыбкой 
Друзьям и гостям без числа, 
Кто лучше: прекрасная Энни 
Иль та, что сегодня пришла?.» 
Когда отслужили молебен 
И церковь была заперта, 
Отправилась в опочивальню 
Молодоженов чета. 
А Энни, в постели поодаль, 
Как в гробе, себя хороня, 
Рыдала: «О, горе, мне, горе, 
Дожившей до этого дня! 
Когда б сыновья мои были 
Семеркою крыс молодых, 
А я была б серою кошкой — 
Так я уничтожила б их. 
Когда б они зайцами были 
Среди непролазной стерни, 
А я была б серой собакой — 
Недолго бы жили они». 
В тоске и печали металась, 
И слезы струились рекой: 
«О, горе бесчестному лорду! 
Беды не ждала я такой!» 
И лорду сказала невеста: 
«Еще не легла я в кровать, 
Пойду и спрошу, кто заставил 
Несчастную так горевать». 
«Скажи мне, прекрасная Энни, 
Какое гнетет тебя зло? 
Прокисло ль ячменное пиво 
Иль тесто в бадьях не взошла? 
Ты знаешь ли, милая Энни, 
Семейство свое и родство? 
Кто был твоей матерью, Энни? 
Как звали отца твоего?» 
«Отцом моим был граф Уэмисс, 
Графиней была моя мать, 
Я к братьям и сестрам привыкла 
С любовью свой взор обращать». 
«Отцом твоим был граф Уэмисс — 
Так, значит, моя ты сестра! 
Любимому вдоволь вручишь ты 
И золота, и серебра. 
Прислушалась вышние силы 
К рыданьям твоим и мольбе — 
Семь суден, груженных приданым, 
Я все оставляю тебе 
И девушкой вспять возвращаюсь — 
Спасибо за это судьбе!»

❂❂❂❂