О, горе! Как берега круты! 
О, горе! Сильна и темна река! 
О, горе, горе, у самой воды 
Шла я с любимым в руке рука. 
Стоял у откоса огромный дуб, 
И мне казалось — он нерушим. 
Но надломился и рухнул ствол,— 
И я расстаюсь с любимым моим. 
О, горе, горе! Любовь сладка, 
Но только в начале, а потом 
Инеем делается роса, 
Иней становится белым льдом. 
К чему мне гребень и кружева? 
Сердце мое холоднее льда: 
Уходит возлюбленный от меня 
И уверяет, что навсегда. 
И будет камень постелью мне, 
Пологом — белая пелена, 
И напоит меня чистый ключ. 
Я навсегда осталась одна. 
Когда ты примчишься, осенний вихрь, 
С черных деревьев сдувать листву? 
Тихая смерть, скоро ли ты? 
Я ведь и так уже не живу. 
О нет, не стужа меня леденит 
И не метели протяжный стон. 
Нет, не от холода я дрожу, 
А оттого, что уходит он. 
Когда мы в Глазго ездили с ним, 
Все из толпы глазели на нас. 
Он в черный бархат был облачен, 
А я надела алый атлас. 
О, знать бы прежде, до первых ласк, 
Что скроют солнце тысячи туч! 
Я б сердце замкнула в златой ларец 
И в темный омут бросила ключ. 
И нету друга возле меня, 
Еще мой ребенок не родился… 
Я одна и хочу умереть. 
Ведь прежней стать мне уже нельзя.

❂❂❂❂