Негодование

К чему мне вымыслы? к чему мечтанья мне  
И нектар сладких упоений?  
Я раннее прости сказал младой весне,  
Весне надежд и заблуждений!  
Не осушив его, фиал волшебств разбил;  
При первых встречах жизнь в обманах обличил  
И призраки принес в дань истине угрюмой;  
Очарованья цвет в руках моих поблек,  
И я сорвал с чела, наморщенного думой,  
Бездушных радостей венок.  
Но, льстивых лжебогов разоблачив кумиры,  
Я правде посвятил свой пламенный восторг;  
Не раз из непреклонной лиры  
Он голос мужества исторг.  
Мой Аполлон — негодованье!  
При пламени его с свободных уст моих  
Падет бесчестное молчанье  
И загорится смелый стих.  
Негодование! огонь животворящий!  
Зародыш лучшего, что я в себе храню,  
Встревоженный тобой, от сна встаю  
И, благородною отвагою кипящий,  
В волненьи бодром познаю  
Могущество души и цену бытию.  
Всех помыслов моих виновник и свидетель,  
Ты от немой меня бесчувственности спас;  
В молчаньи всех страстей меня твой будит глас:  
Ты мне и жизнь и добродетель!  
Поклонник истины в лета,  
Когда мечты еще приятны,—  
Взывали к ней мольбой и сердце и уста,  
Но ветер разносил мой глас, толпе невнятный.  
Под знаменем ее владычествует ложь;  
Насильством прихоти потоптаны уставы;  
С ругательным челом бесчеловечной славы  
Бесстыдство председит в собрании вельмож.  
Отцов народов зрел господствующих страхом,  
Советницей владык — губительную лесть;  
Печальную главу посыпав скорбным прахом,  
Я зрел: изгнанницей поруганную честь,  
Доступным торжищем — святыню правосудья,  
Служенье истине — коварства торжеством,  
Законы, правоты священные орудья,  
Щитом могучему и слабому ярмом.  
Зрел промышляющих спасительным глаголом,  
Ханжей, торгующих учением святым,  
В забвеньи бога душ — одним земным престолам  
Кадящих трепетно, одним богам земным.  
Хранители казны народной,  
На правый суд сберитесь вы;  
Ответствуйте: где дань отчаянной вдовы?  
Где подать сироты голодной?  
Корыстною рукой заграбил их разврат.  
Презрев укор людей, забыв небес угрозы,  
Испили жадно вы средь пиршеских прохлад  
Кровавый пот труда и нищенские слезы;  
На хищный ваш алтарь в усердии слепом  
Народ имущество и жизнь свою приносит;  
Став ваших прихотей угодливым рабом,  
Отечество от чад вам в жертву жертвы просит.  
Но что вам? Голосом алкающих страстей  
Мать вопиющую вы дерзко заглушили;  
От стрел раскаянья златым щитом честей  
Ожесточенную вы совесть оградили.  
Дни ваши без докук и ночи без тревог.  
Твердыней, правде неприступной,  
Надменно к облакам вознесся ваш чертог,  
И непорочность, зря дней ваших блеск преступный,  
Смущаясь, говорит: «Где ж он? где ж казни бог?  
Где ж судия необольстимый?  
Что ж медлит он земле суд истины изречь?  
Когда ж в руке его заблещет ярый меч  
И поразит порок удар неотразимый?»  
Здесь у подножья алтаря,  
Там у престола в вышнем сане  
Я вижу подданных царя,  
Но где ж отечества граждане?  
Для вас отечество — дворец,  
Слепые властолюбья слуги!  
Уступки совести — заслуги!  
Взор власти — всех заслуг венец!  
Нет! нет! не при твоем, отечество! зерцале  
На жизнь и смерть они произнесли обет:  
Нет слез в них для твоих печалей,  
Нет песней для твоих побед!  
Им слава предков без преданий,  
Им нем заветный гроб отцов!  
И колыбель твоих сынов  
Им не святыня упований!  
Ищу я искренних жрецов  
Свободы, сильных душ кумира —  
Обширная темница мира  
Являет мне одних рабов.  
О ты, которая из детства  
Зажгла во мне священный жар,  
При коей сносны жизни бедства,  
Без коей счастье — тщетный дар,  
Свобода! пылким вдохновеньем,  
Я первый русским песнопеньем  
Тебя приветствовать дерзал;  
И звучным строем песней новых  
Будил молчанье скал суровых  
И слух ничтожных устрашал.  
Лучший вознесясь от мрачной сей юдоли,  
Свидетель нерожденных лет —  
Свободу пел одну на языке неволи,  
В оковах был я, твой поэт!  
Познают песнь мою потомки!  
Ты свят мне был, язык богов!  
И мира гордые обломки  
Переживут венцы льстецов!  
Но где же чистое горит твое светило?  
Здесь плавает оно в кровавых облаках,  
Там бедственным его туманом обложило,  
И светится едва в мерцающих лучах.  
Там нож преступный изуверства  
Алтарь твой девственный багрит;  
Порок с улыбкой дикой зверства  
Тебя злодействами честит.  
Здесь власть в дремоте закоснелой,  
Даров небесных лютый бич,  
Грозит цепьми и мысли смелой,  
Тебя дерзающей постичь.  
Здесь стадо робкое ничтожных  
Витии поучений ложных  
Пугают именем твоим;  
И твой сообщник — просвещенье  
С тобой, в их наглом ослепленье,  
Одной секирою разим.  
Там хищного господства страсти  
Последнею уловкой власти  
Союз твой гласно признают;  
Но под щитом твоим священным  
Во тьме народам обольщенным  
Неволи хитрой цепь куют.  
Свобода! о младая дева!  
Посланница благих богов!  
Ты победишь упорство гнева  
Твоих неистовых врагов.  
Ты разорвешь рукой могущей  
Насильства бедственный устав  
И на досках судьбы грядущей  
Снесешь нам книгу вечных прав,  
Союз между граждан и троном,  
Вдохнешь в царей ко благу страсть,  
Невинность примиришь с законом,  
С любовью подданного власть.  
Ты снимешь роковую клятву  
С чела поникшего к земле  
И пахарю осветишь жатву,  
Темнеющую в рабской мгле.  
Твой глас, будитель изобилья,  
Нагие степи утучнит,  
Промышленность распустит крылья  
И жизнь в пустыне водворит;  
Невежество, всех бед виновник,  
Исчезнет от твоих лучей,  
Как ночи сумрачный любовник  
При блеске утренних огней.  
Он загорится, день, день торжества и казни,  
День радостных надежд, день горестной боязни!  
Раздастся песнь побед, вам, истины жрецы,  
Вам, други чести и свободы!  
Вам плач надгробный! вам, отступники природы!  
Вам, притеснители! вам, низкие льстецы!  
Но мне ли медлить? Грязную их братью  
Карающим стихом я ныне поражу;  
На их главу клеймо презренья положу  
И обреку проклятью.  
Пусть правды мстительный Перун  
На терпеливом небе дремлет,  
Но мужественный строй моих свободных струн  
Их совесть ужасом объемлет.  
Пот хладный страха и стыда  
Пробьет на их челе угрюмом,  
И честь их распадется с шумом  
При гласе правого суда.  
Страж пепла их, моя недремлющая злоба  
Их поглотивший мрак забвенья разорвет  
И, гневною рукой из недр исхитив гроба,  
Ко славе бедственной их память прикует.  

❂❂❂❂

1820  

❂❂❂❂