К друзьям

Гонители моей невинной лени,  
Ко мне и льстивые, и строгие друзья!  
Благодарю за похвалы и пени, —  
Но не ленив, а осторожен я!  
Пускай, довольствуясь быть знаем в круге малом,  
Я ни одним еще не завладел журналом,  
И, пальцем на меня указывая, свет  
Не говорит: вот записной поэт!  
Но признаюсь, хотя и лестно, а робею:  
Легко, не согласясь с способностью моею,  
Обогатить, друзья, себе и вам назло  
Писателей дурных богатое число.  
Немало видим мы в поэтах жертв несчастных  
Успеха первого и первой похвалы;  
Для них день ясный был предтечей дней ненастных,  
И ветр, сорвав с брегов, их бросил на скалы.  
Притом хотя они бессмертного рожденья,  
Но музы — женщины, не нужны объясненья!  
Смешон, кто с первых ласк им ввериться готов;  
Как часто вас они коварно задирают,  
Когда вы их не ищете даров!  
А там еще стократ коварней покидают,  
Когда вы, соблазнясь притворной лаской их,  
Владычиц видите в них и богинь своих!  
Смотрите — не искать тому примеров дальних!  
Мы здесь окружены толпой  
Обманутых любовников печальных!  
Не знавшись с музами, они б цвели душой,  
И в неге тишины целебной  
По слуху знали бы и хлопоты и труд!  
Но первый их экспромт разрушил мир волшебный,  
И рифмы-коршуны, в них впившись, их грызут.  
Быть может, удалось крылатым вдохновеньем  
И мне подчас склонять на робкий глас певца  
Красавиц, внемлющих мне с тайным умиленьем,  
Иль, на беду его, счастливым выраженьем  
Со смехом сочетать прозвание глупца.  
И смерть пускай его предаст забвенья злобе,  
Мой деятельный стих его и в дальнем гробе  
Преследует, найдет, потомству воскресит  
И внуков памятью о деде рассмешит!  
Иль, смелою рукой младую лиру строя,  
Быть может, с похвалой воспел царя-героя!  
И, скромность в сторону, шепну на всякий страх —  
Быть может, боле я и в четырех стихах  
Сказал о нем, чем сонм лже-Пиндаров надутых  
В громадах пресловутых  
Их од торжественных, где торжествует вздор!  
И мать счастливая увенчанного сына  
(Награда лестная! Завидная судьбина!)  
Приветливый на них остановила взор.  
Я праведно бы мог гордиться в упоенье;  
Но, строгий для других, иль буду к одному  
Я снисходителен себе, на смех уму?  
Нет! нет! Опасное отвергнув обольщенье,  
Удачу не сочту за несомненный дар;  
И Рубан при одном стихе вошел в храм славы!  
И в наши, может, дни (чем не шутил лукавый?)  
Порядочным стихом промолвится Гашпар.  
О, дайте мне, друзья, под безмятежной сенью,  
Куда укрылся я от шума и от гроз,  
На ложе сладостном из маков и из роз,  
Разостланном счастливой ленью,  
Понежиться еще в безвестности своей!  
Успехов просит ум, а сердце счастья просит!  
И самолюбия нож острый часто косит  
Весенние цветы младых и красных дней.  
Нет! нет! Решился я, что б мне ни обещали,  
Блаженным Скюдери не буду подражать!  
Чтоб более меня читали,  
Я стану менее писать!  

❂❂❂❂

1814  

❂❂❂❂