Далекий край, нежданно проблесни  
Студеным паром первой полыньи,  
Июньским лугом, песней на привале,  
Чтоб родины далекие огни  
Навстречу мне, затосковав, бежали.  
Давайте вспомним и споем, друзья,  
Те горестные песни расставанья,  
Которые ни позабыть нельзя,  
Ни затушить, как юности сиянье.  
Друзья, давайте вспомним про дела,  
Про шалости веселых и безусых.  
Споем, споем, чтоб песня нас зажгла,  
Чтоб павой песня по полу прошла,  
Вся в ярых лентах, в росшивах и в бусах,  
Чтоб стукнула на счастье каблуком  
И, побледнев, в окошке загрустила  
По-старому. И, всё равно о ком,  
Чтоб пела в трубах, кровью и ледком  
Оттаивала песенная сила.  
Есть в наших песнях старая тоска  
Солдатских жен, и пахарей, и пьяниц,  
Пожаров шум и перезвон песка,  
Комарий стон, что тоньше волоска,  
И сговор птиц, и девушек румянец,  
Любовей, дружбы и людей разброд.  
Пускай нас снова песня заберет —  
Разлук не видно, не было печали.  
В последний раз затеем хоровод  
Вокруг того, что молодостью звали.  
По-разному нам было петь дано,  
Певучий дом наш оскудел, как улей,  
Не одному заказаны давно  
Дороги к песне шашкой или пулей,  
Не нам глаза печалить дотемна,  
Мы их помянем, ладно. Выпьем, что ли!  
Найти башку, потерянную в поле,  
И зачерпнуть башкою той вина.  
Приятель мой, затихни и взгляни:  
Стоят березы в нищенской одежде,  
Каленый глаз, мельканье головни, —  
То набегают родины огни  
Прибоями, как набегали прежде.  
Ты расскажи мне, молодость, почто ж  
Мы странную испытываем дрожь,  
Родных дорог развертывая свиток,  
И почему там даже воздух схож  
С дыханьем матерей полузабытых?  
И отступили гиблые леса,  
И свет в окне раскрытом не затем ли,  
Чтоб смолк суровый шепот колеса?  
И то ли свет, и то ли горсть овса  
Летит во тьме, не падая на землю.  
Решайся же не протянуть руки.  
Там за окном в удушные платки  
Сестра твоя закутывает плечи,  
Так, значит, крепко детство на замки  
Запрятывает сердце человечье.  
Запрятывает (прошлая теплынь!  
Сады и ветер) сердце (а калитка  
Распахнута). О, хищная полынь,  
Бегущая наперерез кибитке!  
Но сколько их влачилось здесь в пыли —  
Героев наших, как они скитались,  
Как жизни их, как мысли их текли,  
Какие сны им по пути встречались!..  
И Александр в метелях сих плутал —  
О, бубны троек и копыт провал!  
(Ночь пролетит, подковами мерцая,  
В пустынный гул) — и Лермонтов их гнал  
Так, что мешались звезды с бубенцами.  
Охотницкою ветряною ранью  
Некрасова мотал здесь тарантас.  
Так начиналось ты, повествованье  
Глухой зари и птичьего рыданья,  
И только что нас проводивших глаз.  
На песенных туманных переправах  
Я задержался только потому,  
Что мне еще неясно в первых главах,  
О чем шептать герою моему,  
Где он следы оставил за собою, —  
Не видно их — так рано и темно, —  
Что у него отобрано судьбою,  
И что — людьми, и что ему дано.  
Иль горсть весны и звонкий ковкий лед,  
(А кони ржут) и холодок разлуки,  
И череда веселья (поворот),  
И от пожатий зябнущие руки.  
Послушаем же карусельный ход  
Его воспоминаний (утрясет  
Такою ночью на таких путях),  
Тому кибитка, может быть, виною.  
В просветах небо низкое, родное.  
Ах, эти юбки в розовых цветах,  
Рассыпанных — куда попало! Ах,  
Пшеничная прическа в два узла,  
Широким гребнем схваченная наспех,  
И скрученные, будто бы со зла,  
Серебряные цепи на запястьях,  
И золотой, чуть слышимый пушок,  
Чуть различимый и почти невинный,  
И бедра там, где стянут ремешок, —  
Два лебедя, и даже привкус винный  
Созревших губ, которых я не смог  
Еще коснуться, но уже боюсь  
Коснуться их примятых красных ягод.  
……………….  
……………….  
Но слишком рано прошумят и лягут  
Большие тени ветреных берез,  
И пробежит берестовый мороз  
Над нами, в нас.  
Всё ж Настенька похожа  
На розан ситцевый, как ни крути.  
Под юбки бы… По золоченой коже  
Скользить, скользить и родинку найти.  
Я знаю: от ступни и до виска  
Есть много жилок, и попробуй тронь их —  
Сейчас же кровь проступит на ладони,  
И сделается тоньше волоска  
Твое дыханье, и сойдет на нет.  
Там так темно, что отовсюду свет,  
Как рядом с солнцем может быть темно,  
Темно до звезд, тепло как в гнездах птичьих,  
И столько радостей, что мудрено постичь их,  
И не постичь их тоже мудрено.  
Под юбки бы. Но в юбках столько складок,  
Но воздух горек до того, что сладок.  
……………….  
……………….  
Но дядя Яша ей сказал «нельзя»,  
Да и к тому ж она меня боится.  
Ну что ж, пускай, твой дядя не дурак,  
Хитер он в меру, но не в этом сила…  
Бесстыдная, ты ароматна так,  
Как будто лето в травах пробродила,  
Как будто раздевали догола  
Тебя сто раз и всё же не узнали,  
Как ты смеешься, до чего ты зла, —  
Да и узнать удастся им едва ли.  
Ты поднялась, и волосы упали —  
Пшеничная прическа в два узла.  
Проказница, теперь понятно мне…  
Ты спуталась уже давно с другими.  
Гудящая, как тетива, под ними,  
Ты мечешься, безумная, во сне.  
Ко мне прижавшись, думаешь о них,  
Медовая, крутая, травяная,  
И, тяжесть каждого припоминая,  
Любого ждешь, любой тебе жених.  

❂❂❂❂

И да простится автору, что он  
Подслушивал, как память шепчет это.  
Он сам был в Настю по уши влюблен,  
В рассвет озябший, в травяное лето,  
В кувшин с колодезною темью и  
В большое небо родины, в побаски  
(В тех тальниковых дудках, помяни,  
Древесные дудели соловьи  
С полуночи до журавлиной пляски).  

❂❂❂❂

Пусть будет трижды мой расценщик прав,  
Что нам теперь не до июньских трав  
И что герою моему приличней  
О тракторах припомнить в этот час.  
Ведь было бы во много раз привычней,  
Ведь было бы спокойней в сотню раз.  
Но больше, чем страною всей, давно  
Машин уборочных и посевных и разных  
В стихах кудрявых, строчкой и бессвязных,  
Поэтами уже произведено.  

❂❂❂❂

Я полон уваженья к тракторам,  
Они нас за волосы к свету тянут,  
Как те овсы, что вслед за ними встанут,  
Они теперь необходимы нам.  
Я сам давно у трактора учусь  
И, если надо, плугом прицеплюсь,  
Чтоб лемеха стальными лебедями  
Проплыли в черноземе наших дней,  
Но гул машин и теплый храп коней  
По-разному овладевают нами.  

❂❂❂❂

Пускай же сын мой будущий прочтет,  
Что здесь, в стране машины и колхоза,  
В стране войны — был птичий перелет,  
В моей стране существовали грозы.  

❂❂❂❂

1933  

❂❂❂❂