Из романсов о Сиде

❂❂❂❂

Конский топот, говор шумный,
Клик, и беганье, и стон,
И оружья звук — в Бургосе,
У палаты короля.
Вышел спешно из покоев
Дон Фернандо, сам король;
Все придворные бояре
Вслед ему пошли к дверям.
У дверей стоит Химена,
Разметавши волоса,
Обливается слезами,
Пала в ноги королю.
А дон Дьег — с другого края;
Триста храбрых с ним мужей,
И меж ними сам дон Родриг,
Из кастильцев молодец.
Все сидят на мсках верхами,
Только Родриг на коне;
Все тут в замшевых перчатках,
А в железных он один;
Все они в шелку и в злате,
Он же в латах боевых.
И народ, как их завидел,
И весь двор, как вышел к ним,
Все вскричали: «Посмотрите,
Отрок Гормаса убил!»
Тут дон Родриг оглянулся,
Громко молвил: «Кто из вас
Графа смертию обижен,
Друг, иль ближний, иль родной?
Пусть хоть конный он, хоть пеший
Выйдет». Все ему в ответ:
«Разве черт с тобою драться
Выйдет на свою беду».
Триста всадников поспешно
Все слезали с мсков своих,
Королю к руке ходили;
Лишь остался на коне
Родриг. «Слезь с коня, сын Родриг,-
Тут сказал ему отец,-
Поцелуй Фернанду руку».
— «Если ты велишь, пожалуй:
Я с охотою сойду».

❂❂❂❂

От венца из церкви божьей
Дивный двинулся их ход:
Родриг впереди с Хименой,
С нею рядом важно шел
Сам король за их отца,
Подле ж Родрига почтенный
Лаин Кальво архирей,
А за ними длинным рядом
И другие господа.
Праздничные вновь вороты
К свадьбе сделаны нарочно,
Ими во дворец вошли.
Улицей повсюду в окнах
Все развешаны ковры,
А травою и цветами
Вся усыпана земля.
До дворца от самой церкви
С песнями бежал народ;
С бубнами, с колоколами,
С восклицаньем провожал.
Альвар-Фанец (он у Сида
Друг был первый из друзей),
Слуг за ним бежало пропасть,
Сам украшенный рогами,
Шел одетый он быком.
Антолин, ездок искусный,
Ехал на осле верхом.
Пелаец, большой потешник,
Нес с горохом пузыри
И бросал во весь народ.
Помирал король со смеху,
И пажу, который дамам
На смех черта представлял,
Насмешил и напугал,
Дал он горсть мараведисов
Между черни раскидать.
Сам король за праву руку
Вел Химену ко дворцу;
Встречу вышла королева,
И придворные за ней;
Как ни весело шло прежде,
Веселей еще пошло.
Сыпали из окн пшеницы
Так, что в шляпу королю
И за пазуху Химене
Тьма насыпалася зерн;
И по зернышку все вынул,
И в присутстве королевы,
У Химены сам король.
Как завидел Альвар-Фанец,
Так и заревел быком:
«Голова не так завидна,
Как рука у короля».
— «Четверик ему пшеницы
Дать,- сказал король,- а ты
Обойми его, Химена;
Он изрядно подшутил».
Всюду шумное веселье;
Лишь в Хименниной душе
Нет его: в великом счастьи
Радость к сердцу не дойдет;
Все шумят, она ни слова:
Ей и слов уж не найти.

❂❂❂❂

Счастье, слава, власть, богатство,
Все сокровища земные
Суть ничто: так на воде
Пузырек из капли вскочит
И исчезнет в тот же миг.
Дон Фернандо, он, великий
(И недаром прозван так),
Всей Гишпании властитель,
Ждет последнего часа.
На одре простертый смерти,
Мысли в вечность устремил;
Все он земли, всё драгое
Разделил уж по сынам.
Чей вдруг голос раздается
В опечаленном дворце?
То инфанты дон Урраки
Плач, рыдание и стон.
В грустном черном покрывале
Со слезами подошла,
У подножия кровати
На колена пред отцом
Пала и, лобзая руку,
Жалобу взнесла к нему:
«Где, родитель, установлен
Богом иль людьми закон,
Чтоб, как ты, сынам для пользы
Без наследства кинуть дочь?
Все ты области и земли
Между братьев разделил,
А меня одну, родитель,
Дочь свою ты позабыл.
Государь, коль так, то, стало,
Я не дочь твоя: хотя бы
Незаконной плод любви
Я была, природы голос
Ты бы слышал и тогда.
Если в чем, отец владыко,
Виновата пред тобою,
Назови мою вину;
Если ж нет ее, что скажут
О тебе в чужих землях?
Что сказать всем добрым людям
О правдивом короле,
Кто для дочери невинной
Правду при смерти забыл?
В свет входя, мужчина сильный
Средства сам в себе найдет
Приумножить достоянье;
Праздным им отдать все то,
Что добыть трудами должно,
Есть, родитель, сыновьям
Не добро, а униженье;
Но скажи: что может дочь?
Женщине чем жить на свете?
Без защиты на земле,
Ей осталась в послушаньи
И служении вся честь.
Коль отец мне не оставит
Ни угла в земле своей,
Я бегу в чужую землю.
Там,- прости жестокость слова,-
Чтобы скрыть, как ты жесток,
От отца я отрекуся,
Он отрекся ж от меня.
Так и быть, по белу свету
Я скиталицей пойду;
Жаль моей лишь крови царской:
Я забыть о ней боюся,
Как и сам забыл отец».
Так с рыданьем и слезами
Дон Урраки речь лилась.
Кончила; и со вниманьем
Отходящего отца
Ожидали все ответа:
Слов последних короля.

❂❂❂❂

Короля молчать заставить
Может женщина одна.
Дон Фернанд, добыча смерти,
Слышит дочери укор;
В нем еще довольно силы
О надменной воздохнуть,
Но едва-едва достало
На последние слова:
«Если б, дочь моя, ты слезы
Вместо суетных богатств
Об отце так проливала,
О! тогда б душа моя
Позже с телом разлучилась;
Но когда твой гордый плач
У одра моей кончины
Требует лишь благ земных,
Посмотри: я умираю,
Много ль их возьму с собой?
Я хвалю творца благого,
Подкрепившего меня
Дать ответ тебе и душу
От греха твою отвесть;
О своей, надеюсь твердо,
Что ее бог пустит в рай:
Слов твоих огонь ей вместо
Очищенья от грехов.
Рассуди сама и молви:
Час последний, смерти час,
Вряд ли выбран был счастливо
Душу скорбью отягчать.
Ты завидуешь, что братьям
Земли роздал я одним;
Но забыла долг и бремя,
Возложенные на них:
Долг — им охранять их землю,
Бремя — ею управлять;
Ты ж ни в чем не знаешь нужды
Бедны братья и с добром,
Ты ж безо всего богата;
Лицам, званья твоего,
Кто сыскать не может равных,
Никакой и нужды нет,
Разве век отжить спокойно
В монастырской тишине.
Ты мне дочь, но я стыжуся
Ныне быть твоим отцом,
И виню себя в том только,
Что не выучил добру.
Дочь ты матери почтенной,
Но судя со слов твоих,
Молоком питалась вредным
У кормилицы дурной.
Ты грозишь в чужую землю
Убежать, о дочь моя!
Кто словам дал столько воли,
Сбросил иго и стыда;
Так, он в сердце уж бесчестен,
Кто бесчестным хочет быть.
Но мне легче, чтоб из тела
Грешный дух твой излетел,
Чем позор почтенной крови
Видеть в дочери моей.
Я хотел сперва, чтоб братья
Содержали вас, сестер;
Но теперь велю вам, дети,
Чтоб вы все меня равно
После смерти поминали,
Слушайте, что вам велю:
Бедных вас я не оставлю
После жалобы твоей.
Род ваш знатен, благороден,
Пол ваш немощен и слаб;
И за тем в удел Замору,
Город крепкий и большой,
Я дарю тебе, Уррака.
Честных много в нем мужей,
В них найдешь и оборону
И пример, как с честью жить.
Хоть сестра твоя меньшая
Не просила ни о чем,
Все равно: тебе — Замора,
Торо ей уделом будь.
Вот моя пред смертью воля;
Если ж кто из вас, сыны,
У сестер возьмет наследство,
Будь он проклят от отца».
Все к словам тут королевским,
Все примолвили: «Аминь!
Проклят, кто сестер обидит!
Смерть ему и божья казнь!»
Дон Альфонс и дон Гарц_и_я
Молвили: «Аминь»; дон Санч
Тут же был, смотрел и слушал,
И один из всех — молчал.[1]

❂❂❂❂

[1]Романсы о Сиде. 5-й; 16-й; 21-й; 22-й. Написано в 1822-1823 гг. Впервые: Соч. Ч. 2. Катенин перевел первые 22 испанских романса о Сиде, обработанных немецким поэтом и ученым И.-Г. Гердером (1744-1803). Первые 22 романса представляют собой законченный цикл, повествующий о подвигах Сида во времена царствования Фердинанда I. В основе текста Гердера — французский прозаический перевод испанских романсов. Катенин ориентировался как на Гердера, так и непосредственно на испанские оригиналы романсов. В статье «О поэзии испанской и португальской» («Размышления и разборы») Катенин очень высоко оценивает романсы о Сиде: «…после божественного Гомера не найду ничего лучше и привлекательнее… По-моему, в такой самородной поэзии нет и не может быть пороков: нашего вкуса, или, правильнее сказать, наших
привычек, она знать не обязана; а мы должны, буде одарены вкусом чистым и живым чувством прекрасного, применяться к обычаям старины, перенесшись совершенно в тот быт, забыть на время свое воспитание и предрассудки, им вкорененные…» Сид — любимый народный герой Испании, историческое лицо по имени Руи (Родриго) Диас граф де Бивар (ок. 1030-1099), родился в Бургосе, прославился в войнах с маврами. По преданию, мавры и дали ему имя Сид (от арабского seid — господин, повелитель, победитель). Дон Фернандо — Фердинанд I Кастильский (1035-1065).

❂❂❂❂

Год написания: 1822-1823

❂❂❂❂

Похожие стихи: