Азаровка

Сюита пейзажей

1. Родник

❂❂❂❂

И первую – тем, кто толпится у входа, 
из внутренних глаз улыбаясь тебе, 
и пьет, и не выпьет влюбленную воду, 
целебную воду любви о себе.

❂❂❂❂

И свет троеручный жаленья и славы 
и боли, полюбленной до конца, 
стоит над тобой, и лучатся суставы 
круглится ладонь, накрывая птенца.

❂❂❂❂

И хочется мне измененную чашу 
тебе поднести, баснословный фиал, 
звучащий, как сердце промытое наше, 
чтоб Моцарт Горация перепевал.

❂❂❂❂

2. Поляна

❂❂❂❂

Здесь было поместье, и липы вели 
туда, где Эрасты читали Фобласов, 
а ратное дело стояло вдали. 
Как мелкие розы, аккорды цвели 
и чудно дичали Расиновы фразы.

❂❂❂❂

Виньетка в стране, где не рос виноград! 
Но все же когда-нибудь это умели, 
когда соловей задохнулся, как брат, 
обрушивши в пруд неухоженный сад, 
над Лизой, над лучшей из здешних Офелий.

❂❂❂❂

3. В кустах

❂❂❂❂

– Ведь и я, – 
это выйдет из слуха, из леса сухого, 
– жила я когда-то. 
Дурочкой здешней была я, к работе негодной, 
и только что воду носила в родительский дом 
по ступеням богатым.

❂❂❂❂

Так и жила я и воду чужую носила, а можно ли пить, 
не спросила. 
Старая женщина с сердцем тяжелым, как капля на ягоде, 
вдруг надо мной наклонилась: 
– Пора, говорит, собирайся. 
И повезли, 
и колеса стучали по бревнам горбатым.

❂❂❂❂

Плакало, капало, в доме скрипело, но мы-то уже не слыхали: 
мы медленно, медленно траву лечебную из темноты выбирали: 
буквицу, донник, поменник…

❂❂❂❂

4. Ивы

❂❂❂❂

Серебряных, белых, зеленых, седых, 
то выдохнувших, то вобравших дыханье, 
но круглых и круглых над ходом воды, 
над бегом и холодом и задыханьем!

❂❂❂❂

Другим и велят темноту приподнять, 
но их никогда не попросят об этом – 
всегдашних хранительниц хмурого дня, 
кормилиц ненастного сильного света.

❂❂❂❂

5. Холмы

❂❂❂❂

Когда победитель, не веря себе, 
черту переходит и смотрит снаружи, 
он видит, что там еще дело в борьбе, 
и бич состязания yже и yже.

❂❂❂❂

Там скачки в честь вечного дня Ильина, 
в честь внутренних гроз, образующих почву, 
зажмурив глаза и разжав стремена, 
роняя с повозки небесную почту.

❂❂❂❂

И внутренний к нам выбегает народ 
и сыплет цветами изорванных денег 
оттуда, где сёла, где мальчик идет, 
рассеянно свищет и хлещет репейник,

❂❂❂❂

где тысяча сот коробов высоты, 
и хлещет надежда, и ломит запястье, 
и падает дух, и роняет цветы, 
сраженный обширностью замысла счастья.

❂❂❂❂

6. Высокий луг

❂❂❂❂

На медленном зное подруга лугов 
и света подруга на медленном зное 
лежит – и уходит лицо глубоко 
в повисшее зеркало передвижное.

❂❂❂❂

Пространство похоже на мысли больных: 
оно за последние двери ни шагу: 
– Я встану, я встану с цветов луговых, 
но ты расскажи мне, куда же я лягу…

❂❂❂❂

И сердцебиенье нагнется над ней, 
головокруженье поклонится в ноги: 
ты лежа летишь, ты летишь на спине, 
летишь, как убогий на общем пороге.

❂❂❂❂

7. Деревня

❂❂❂❂

Как если ребенок тому, что живет, 
захочет найти инструмент многоствольный, 
и клавиши гладит, и просит, и бьет – 
но всё не похоже; и вот, недовольный, 
он крышку захлопнет и сам запоет, – 
так эти дома выступают невольно 
из темных деревьев, и ночь настает.

❂❂❂❂

Они, как лампады, висят на холме. 
Их, кажется, семь. Но безмерно спокоен 
их счет и себя умножает в уме. 
А тот, кто снаружи, считать недостоин.

❂❂❂❂

Они безымянны, как имя одно. 
В них мертвые входят, когда их попросят, 
и воют собаки, но это выносят, 
и видят луну, как большое окно.

❂❂❂❂

Откуда посмотрят и сниться придут, 
и масла в висячие чаши нальют.

❂❂❂❂

8. Вещая птица

❂❂❂❂

А там, далеко, где бормочет вода 
нерусскую речь, и глаза человека 
ни зги не увидят, и, рухнув туда, 
глухим и немым возвращается эхо,

❂❂❂❂

там вещая полночь по зарослям ищет, 
и черный манок вынимает, и свищет –

❂❂❂❂

и птица летит, выбираясь с трудом, 
как будто ища позабытые двери. 
Себя ли ей хочется бросить, как дом 
свои времена обогнавшей потери?

❂❂❂❂

Но, чтоб ей не сбиться, за нею идут 
и черный фонарь перед нею несут.

❂❂❂❂

– О Господи, Господи, тело мое 
давно уже стало подобием щели, 
в которую смотрят на дело свое 
те силы, какие меня разглядели, –

❂❂❂❂

и вот, поднимаясь и падая в нем, 
я переполняю летающий дом!

❂❂❂❂

9. Лесная дорога

❂❂❂❂

И пахнут цветы тяжелей, чем всегда. 
И, приоткрывая запретную створку, 
лесная дорога уходит туда – 
к жилищам невидимых, к птичьему Орку,

❂❂❂❂

где речка поет с неразомкнутым ртом 
про прошлую жизнь без названья и цели 
и грешные души вздыхают о том, 
что варят для нас приворотное зелье.

❂❂❂❂

И столько пропавшей и тайной любви 
замешено здесь на подпочвенной влаге, 
что это, как кровь, отзовется в крови, 
дорогу покажет и крикнет в овраге.

❂❂❂❂

10. Овраг

❂❂❂❂

И так уже страшно – и всё же туда, 
немного помедлив, как жидкость в воронке, 
опушек и просек цветная вода 
сбегает, и гибнет, и ходит по кромке.

❂❂❂❂

Там ягода яда глядит из куста 
и просится в губы, и всех зазывает 
в родильную тьму, где зачатье конца 
сама высота по канве вышивает.

❂❂❂❂

11. Небо ночью

❂❂❂❂

И это преддверье Плеяд и Гиад, 
цветной красоты, распростившейся с цветом. 
По узкому ходу мы входим назад – 
в иголку, трудящуюся над предметом.

❂❂❂❂

Ныряя в глубокую ткань и потом 
сверкая над ней острием безупречным – 
над черным шитьем, говорящим о том, 
что нет никого, кто звездой не отмечен.

❂❂❂❂

12. Сад

❂❂❂❂

– И дом поджигают, а мы не горим. 
И чашу расколют – а воздух сдвигает 
и свет зажигает, где мрак несветим. 
Одежду отнимут – а мы говорим, 
и быстро за нами писцы поспевают.

❂❂❂❂

И перья скрипят, и никто не устал 
писать и описывать ту же победу, 
и вишни дрожит золотой Гулистан, 
и тополь стоит, как латыни стакан, 
и яблоня-мать, молодая Ригведа.

❂❂❂❂