Поэзия

Die Lieder der gottlichen Harfenspieler  
schallen mit Macht, wie beseelend.  
 
Klopstok [1]

Едва был создан мир огромный, велелепный,  
Явился человек, прекраснейшая тварь,  
Предмет любви творца, любовию рожденный;  
Явился — весь сей мир приветствует его,  
В восторге и любви, единою улыбкой.  
Узрев собор красот и чувствуя себя,  
Сей гордый мира царь почувствовал и бога,  

❂❂❂❂

Причину бытия — толь живо ощутил  
Величие творца, его премудрость, благость,  
Что сердце у него в гимн нежный излилось,  
Стремясь лететь к отцу… Поэзия святая!  
Се ты в устах его, в источнике своем,  
В высокой простоте! Поэзия святая!  
Благословляю я рождение твое!  

❂❂❂❂

Когда ты, человек, в невинности сердечной,  
Как роза цвел в раю, Поэзия тебе  
Утехою была. Ты пел свое блаженство,  
Ты пел творца его. Сам бог тебе внимал,  
Внимал, благословлял твои святые гимны:  
Гармония была душою гимнов сих —  
И часто ангелы в небесных мелодиях,  
На лирах золотых, хвалили песнь твою.  

❂❂❂❂

Ты пал, о человек! Поэзия упала;  
Но дщерь небес еще сияла лепотой,  
Когда несчастный, вдруг раскаяся в грехе,  
Молитвы воспевал — сидя на бережку  
Журчащего ручья и слезы проливая,  
В унынии, в тоске тебя воспоминал,  
Тебя, эдемский сад! Почасту мудрый старец,  
Среди сынов своих, внимающих ему,  
Согласно, важно пел таинственные песни  
И юных научал преданиям отцов.  
Бывало иногда, что ангел ниспускался  
На землю, как эфир, и смертных наставлял  
В Поэзии святой, небесною рукою  
Настроив лиры им —  

❂❂❂❂

Живее чувства выражались,  
Звучнее песни раздавались,  
Быстрее мчалися к творцу.  

❂❂❂❂

Столетия текли и в вечность погружались —  
Поэзия всегда отрадою была  
Невинных, чистых душ. Число их уменьшалось;  
Но гимн царю царей вовек не умолкал —  
И в самый страшный день, когда пылало небо  
И бурные моря кипели на земли,  
Среди пучин и бездн, с невиннейшим семейством  
(Когда погибло всё) Поэзия спаслась.  
Святый язык небес нередко унижался,  
И смертные, забыв великого отца,  
Хвалили вещество, бездушные планеты!  
Но был избранный род, который в чистоте  
Поэзию хранил и ею просвещался.  
Так славный, мудрый бард, древнейший из певцов,  
Со всею красотой священной сей науки  
Воспел, как мир истек из воли божества.  
Так оный муж святый, в грядущее проникший,  
Пел миру часть его. Так царственный поэт,  
Родившись пастухом, но в духе просвещенный,  
Играл хвалы творцу и песнию своей  
Народы восхищал. Так в храме Соломона  
Гремела богу песнь!  

❂❂❂❂

Во всех, во всех странах Поэзия святая  
Наставницей людей, их счастием была;  
Везде она сердца любовью согревала.  
Мудрец, Натуру знав, познав ее творца  
И слыша глас его и в громах и в зефирах,  
В лесах и на водах, на арфе подражал  
Аккордам божества, и глас сего поэта  
Всегда был божий глас!  

❂❂❂❂

Орфей, фракийский муж, которого вся древность  
Едва не богом чтит, Поэзией смягчил  
Сердца лесных людей, воздвигнул богу храмы  
И диких научил всесильному служить.  
Он пел им красоту Натуры, мирозданья;  
Он пел им тот закон, который в естестве  
Разумным оком зрим; он пел им человека,  
Достоинство его и важный сан; он пел,  

❂❂❂❂

И звери дикие сбегались,  
И птицы стаями слетались  
Внимать гармонии его;  
И реки с шумом устремлялись,  
И ветры быстро обращались  
Туда, где мчался глас его.  

❂❂❂❂

Омир в стихах своих описывал героев —  
И пылкий юный грек, вникая в песнь его,  
В восторге восклицал: я буду Ахиллесом!  
Я кровь свою пролью, за Грецию умру!  
Дивиться ли теперь геройству Александра?  
Омира он читал, Омира он любил. —  
Софокл и Эврипид учили на театре,  
Как душу возвышать и полубогом быть.  
Бион и Теокрит и Мосхос воспевали  
Приятность сельских сцен, и слушатели их  
Пленялись красотой Природы без искусства,  
Приятностью села. Когда Омир поет,  
Всяк воин, всяк герой; внимая Теокриту,  
Оружие кладут — герой теперь пастух!  
Поэзии сердца, все чувства — всё подвластно.  

❂❂❂❂

Как Сириус блестит светлее прочих звезд,  
Так Августов поэт, так пастырь Мантуанский  
Сиял в тебе, о Рим! среди твоих певцов.  
Он пел, и всякий мнил, что слышит глас Омира;  
Он пел, и всякий мнил, что сельский Теокрит  
Еще не умирал или воскрес в сем барде.  
Овидий воспевал начало всех вещей,  
Златый блаженный век, серебряный и медный,  
Железный, наконец, несчастный, страшный век,  
Когда гиганты, род надменный и безумный,  
Собрав громады гор, хотели вознестись  
К престолу божества; но тот, кто громом правит,  
Погреб их в сих горах. [2]  

❂❂❂❂

Британия есть мать поэтов величайших.  
Древнейший бард ее, Фингалов мрачный сын,  
Оплакивал друзей, героев, в битве падших,  
И тени их к себе из гроба вызывал.  
Как шум морских валов, носяся по пустыням  
Далеко от брегов, уныние в сердцах  
Внимающих родит, — так песни Оссиана,  
Нежнейшую тоску вливая в томный дух,  
Настраивают нас к печальным представленьям;  
Но скорбь сия мила и сладостна душе.  
Велик ты, Оссиан, велик, неподражаем!  
Шекспир, Натуры друг! Кто лучше твоего  
Познал сердца людей? Чья кисть с таким искусством  
Живописала их? Во глубине души  
Нашел ты ключ ко всем великим тайнам рока  
И светом своего бессмертного ума,  
Как солнцем, озарил пути ночные в жизни!  
«Все башни, коих верх скрывается от глаз  
В тумане облаков; огромные чертоги  
И всякий гордый храм исчезнут, как мечта,-  
В течение веков и места их не сыщем», —  
Но ты, великий муж, пребудешь незабвен!  
Мильтон, высокий дух, в гремящих страшных песнях  
Описывает нам бунт, гибель Сатаны;  
Он душу веселит, когда поет Адама,  
Живущего в раю; но голос ниспустив,  
Вдруг слезы из очей ручьями извлекает,  
Когда поет его, подпадшего греху.  

❂❂❂❂

* * Сам Шекспир сказал:  

❂❂❂❂

The cloud cap«d towers, the gorgeous palaces,  
The solemn temples, the great globe itselfe,  
Yea, all which it inherits, shall dissolve,  
And, like the baseless fabric of a vision,  
Leave not a wreck behind.  
Какая священная меланхолия вдохнула в него сии стихи?  

❂❂❂❂

О Йонг, несчастных друг, несчастных утешитель!  
Ты бальзам в сердце льешь, сушишь источник слез,  
И, с смертию дружа, дружишь ты нас и с жизнью!  
Природу возлюбив, Природу рассмотрев  
И вникнув в круг времен, в тончайшие их тени,  
Нам Томсон возгласил Природы красоту,  
Приятности времен. Натуры сын любезный,  
О Томсон! ввек тебя я буду прославлять!  
Ты выучил меня Природой наслаждаться  
И в мрачности лесов хвалить творца ее!  
Альпийский Теокрит, сладчайший песнопевец!  
Еще друзья твои в печали слезы льют —  
Еще зеленый мох не виден на могиле,  
Скрывающей твой прах! В восторге пел ты нам  
Невинность, простоту, пастушеские нравы  
И нежные сердца свирелью восхищал.  
Сию слезу мою, текущую толь быстро,  
Я в жертву приношу тебе, Астреин друг!  
Сердечную слезу, и вздох, и песнь поэта,  
Любившего тебя, прими, благослови,  
О дух, блаженный дух, здесь в Геснере блиставший!  

❂❂❂❂

Несяся на крылах превыспренних орлов,  
Которые певцов божественныя славы  
Мчат в вышние миры, да тему почерпнут  
Для гимна своего, певец избранный Клопшток  
Вознесся выше всех, и там, на небесах,  
Был тайнам научен, и той великой тайне,  
Как бог стал человек. Потом воспел он нам  
Начало и конец Мессииных страданий,  

❂❂❂❂

Спасение людей. Он богом вдохновен —  
Кто сердцем всем еще привязан к плоти, к миру,  
Того язык немей, и песней толь святых  
Не оскверняй хвалой; но вы, святые мужи,  
В которых уже глас земных страстей умолк,  
В которых мрака нет! вы чувствуете цену  
Того, что Клопшток пел, и можете одни,  
Во глубине сердец, хвалить сего поэта!  
Так старец, отходя в блаженнейшую жизнь,  
В восторге произнес: о Клопшток несравненный!  
Еще великий муж собою красит мир —  
Еще великий дух земли сей не оставил.  
Но нет! он в небесах уже давно живет —  
Здесь тень мы зрим сего священного поэта.  
О россы! век грядет, в который и у вас  
Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень.  
Исчезла нощи мгла — уже Авроры свет  
В блестит, и скоро все народы  
На север притекут светильник возжигать,  
Как в баснях Прометей тек к огненному Фебу,  
Чтоб хладный, темный мир согреть и осветить.  

❂❂❂❂

Доколе мир стоит, доколе человеки  
Жить будут на земле, дотоле дщерь небес,  
Поэзия, для душ чистейших благом будет.  
Доколе я дышу, дотоле буду петь,  
Поэзию хвалить и ею утешаться.  
Когда ж умру, засну и снова пробужусь, —  

❂❂❂❂

Тогда, в восторгах погружаясь,  
И вечно, вечно наслаждаясь,  
Я буду гимны петь творцу,  
Тебе, мой бог, господь всесильный,  
Тебе, любви источник дивный,  
Узрев там всё лицем к лицу!  

❂❂❂❂

[1] Песни божественных арфистов звучат как одухотворенные.  
Клопшток.  
[2] Сочинитель говорит только о тех поэтах, которые наиболее трогали и  
занимали его душу в то время, как сия пиеса была сочиняема.  

❂❂❂❂

1787  

❂❂❂❂