Илья Муромец

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ  

❂❂❂❂

He хочу с поэтом Греции  
звучным гласом Каллиопиным  
петь вражды Агамемноновой  
с храбрым правнуком Юпитера;  
или, следуя Виргилию,  
плыть от Трои разоренныя  
с хитрым сыном Афродитиным  
к злачным берегам Италии.  
Не желаю в мифологии  
черпать дивных, странных вымыслов.  
Мы не греки и не римляне;  
мы не верим их преданиям;  
мы не верим, чтобы бог Сатурн  
мог любезного родителя  
превратить в урода жалкого;  
чтобы Леды были — курицы  
и несли весною яйца;  
чтобы Поллуксы с Еленами  
родились от белых лебедей.  
Нам другие сказки надобны;  
мы другие сказки слышали  
от своих покойных мамушек.  
Я намерен слогом древности  
рассказать теперь одну из них  
вам, любезные читатели,  
если вы в часы свободные  
удовольствие находите  
в русских баснях, в русских повестях,  
в смеси былей с небылицами,  
в сих игрушках мирной праздности,  
в сих мечтах воображения.  
Ах! не всё нам горькой истиной  
мучить томные сердца свои!  
ах! не всё нам реки слезные  
лить о бедствиях существенных!  
На минуту позабудемся  
в чародействе красных вымыслов!  

❂❂❂❂

Не хочу я на Парнас идти;  
нет! Парнас гора высокая,  
и дорога к ней не гладкая.  
Я видал, как наши витязи,  
наши стихо рифмо детели,  
упиваясь одопением,  
лезут на вершину Пиндову,  
обступаются и вниз летят,  
не с венцами и не с лаврами,  
но с ушами (ах!) ослиными,  
для позорища насмешникам!  
Нет, любезные читатели!  
я прошу вас не туда с собой.  
Близ моей смиренной хижины,  
на брегу реки прозрачныя,  
роща древняя, дубовая  
нас укроет от лучей дневных.  
Там мой дедушка на старости  
в жаркий полдень отдыхал всегда  
на коленях милой бабушки;  
там висит его пернатый шлем;  
там висит его булатный меч,  
коим он врагов отечества  
за гордыню их наказывал  
(кровь турецкая и шведская  
и теперь еще видна на нем).  
Там я сяду на брегу реки  
и под тенью древ развесистых  
буду повесть вам рассказывать.  

❂❂❂❂

Там вы можете тихохонько,  
если скучно вам покажется,  
раза два зевнув, сомкнуть глаза.  

❂❂❂❂

Ты, которая в подсолнечной  
всюду видима и слышима;  
ты, которая, как бог Протей,  
всякий образ на себя берешь,  
всяким голосом умеешь петь,  
удивляешь, забавляешь нас, —  
всё вещаешь, кроме… истины;  
объявляешь с газетирами  
сокровенности политики;  
сочиняешь с стихотворцами  
знатным похвалы прекрасные;  
величаешь Пантомороса [1]  
славным, беспримерным автором;  
с алхимистом открываешь нам  
тайну камня философского;  
изъясняешь с систематиком  
связь души с телесной сущностью  
и свободы человеческой  
с непременными законами;  
ты, которая с Людмилою  
нежным и дрожащим голосом  
мне сказала: я люблю тебя!  
о богиня света белого —  
Ложь, Неправда, призрак истины!  
будь теперь моей богинею  
и цветами луга русского  
убери героя древности,  
величайшего из витязей,  
чудодея Илью Муромца!  
Я об нем хочу беседовать, —  
об его бессмертных подвигах.  
Ложь! с тобою не учиться мне  
небылицы выдавать за быль.  

❂❂❂❂

Солнце красное явилося  
на лазури неба чистого  
и лучами злата яркого  
осветило рощу тихую,  
холм зеленый и цветущий дол.  
Улыбнулось всё творение;  
воды с блеском заструилися;  
травки, ночью освеженные,  
и цветочки благовонные  
растворили воздух утренний  
сладким духом, ароматами.  
Все кусточки оживилися,  
и пернатые малюточки,  
конопляночка с малиновкой,  
в нежных песнях славить начали  
день, беспечность и спокойствие.  
Никогда в Российской области  
не бывало утро летнее  
веселее и прекраснее.  

❂❂❂❂

Кто ж сим утром наслаждается?  
Кто на статном соловом коне,  
черный щит держа в одной руке,  
а в другой копье булатное,  
едет по лугу, как грозный царь?  
На главе его пернатый шлем  
с золотою, светлой бляхою;  
на бедре его тяжелый меч;  
латы, солнцем освещенные,  
сыплют искры и огнем горят.  
Кто сей витязь, богатырь младой?  
Он подобен маю красному:  
розы алые с лилеями  
расцветают на лице его.  
Он подобен мирту нежному:  
тонок, прям и величав собой.  
Взор его быстрей орлиного  
и светлее ясна месяца.  
Кто сей рыцарь? — Илья Муромец.  
Он проехал дикий темный лес,  
и глазам его является  
поле гладкое, обширное,  
где природою рассыпаны  
в изобилии дары земли.  

❂❂❂❂

Витязь Геснера не читывал,  
но, имея сердце нежное,  
любовался красотою дня;  
тихим шагом ехал по лугу  
и в душе своей чувствительной  
жертву утреннюю, чистую,  
приносил царю небесному.  
«Ты, который украшаешь всё,  
русский бог и бог вселенныя!  
Ты, который наделяешь нас  
всеми благами щедрот своих!  
будь всегда моим помощником!  
Я клянуся вечно следовать  
богатырским предписаниям  
и уставам добродетели,  
быть защитником невинности,  
бедных, сирых и несчастных вдов,  
и наказывать мечом своим  
злых тиранов и волшебников,  
устрашающих сердца людей!»  
Так герой наш размышлял в себе  
и, повсюду обращая взор,  
за кустами впереди себя,  
над струями речки быстрыя,  
видит светло голубой шатер,  
видит ставку богатырскую  
с золотою круглой маковкой.  
Он к кусточкам приближается  
и стучит копьем в железный щит;  
но ответу богатырского  
нет на стук его оружия.  

❂❂❂❂

Белый конь гуляет по лугу,  
неоседланный, невзнузданный,  
щиплет травку ароматную  
и следы подков серебряных  
оставляет на росе цветов.  
Не выходит витязь к витязю  
поклониться, ознакомиться.  

❂❂❂❂

Удивляется наш Муромец;  
смотрит на небо и думает:  
«Солнце выше гор лазоревых,  
а российский богатырь в шатре  
неужель еще покоится?»  
Он пускает на зеленый луг  
своего коня надежного  
и вступает смелой поступью  
в ставку с золотою маковкой.  

❂❂❂❂

Для чего природа дивная  
не дала мне дара чудного  
нежной кистию прельщать глаза  
и писать живыми красками  
с Тицианом и Корреджием?  
Ах! тогда бы я представил вам,  
что увидел витязь Муромец  
в ставке с золотою маковкой.  
Вы бы вместе с ним увидели —  
беспримерную красавицу,  
всех любезностей собрание,  
редкость милых женских прелестей;  
вы бы вместе с ним увидели,  
как она приятным, тихим сном  
наслаждалась в голубом шатре,  
разметавшись на цветной траве;  
как ее густые волосы,  
светло русые, волнистые,  
осеняли белизну лица,  
шеи, груди алебастровой  
и, свиваясь, развиваяся,  
упадали на колена к ней;  
как ее рука лилейная,  
где все жилки васильковые  
были с нежностью означены,  
ее голову покоила;  
как одежда снего белая,  
полотняная, тончайшая,  
от дыханья груди полныя  
трепетала тихим трепетом.  
Но не можно в сказке выразить  
и не можно написать пером,  
чем глаза героя нашего  
услаждались на ее челе,  
на ее устах малиновых,  
на ее бровях возвышенных  
и на всем лице красавицы.  
Латы с золотой насечкою,  
шлем с пером заморской жар птицы,  
меч с топазной рукояткою,  
копие с булатным острием,  
щит из стали вороненыя  
и седло с блестящей осыпью  
на траве лежали вкруг ее.  

❂❂❂❂

[1] То есть обер дурака.  

❂❂❂❂

Сердце твердое, геройское  
твердо в битвах и сражениях  
со врагами добродетели —  
твердо в бедствиях, опасностях;  
но нетвердо против женских стрел,  
мягче воску белоярого  
против нежных, милых прелестей.  
Витязь знал красавиц множество  
в беспредельной Русской области,  
но такой еще не видывал.  
Взор его не отвращается  
от румяного лица ее.  
Он боится разбудить ее;  
он досадует, что сердце в нем  
бьется с частым, сильным трепетом;  
он дыхание в груди своей  
останавливать старается,  
чтобы долее красавицу  
беспрепятственно рассматривать.  
Но ему опять желается,  
чтоб красавица очнулась вдруг;  
ему хочется глаза ее —  
верно, светлые, любезные —  
видеть под бровями черными;  
ему хочется внимать ее  
гласу тихому, приятному;  
ему хочется узнать ее  
любопытную историю,  
и откуда, и куда она,  
и зачем, девица красная  
(витязь думал и угадывал,  
что она была девицею),  
ездит по свету геройствовать,  
подвергается опасностям  
жизни трудной, жизни рыцарской,  
не щадя весенних прелестей,  
не бояся жара, холода.  

❂❂❂❂

«Руки слабой, тленной женщины  
могут шить сребром и золотом  
в красном и покойном тереме, —  
не мечом и не копьем владеть;  
могут друга, сердцу милого,  
жать с любовью к сердцу нежному, —  
не гигантов на полях разить.  
Если кто из злых волшебников  
в плен возьмет девицу юную,  
ах! чего злодей бесчувственный  
с нею в ярости не сделает?» —  
Так Илья с собой беседует  
и взирает на прекрасную.  

❂❂❂❂

Время быстрою стрелой летит;  
час проходит за минутами,  
и за утром полдень следует —  
незнакомка спит глубоким сном.  

❂❂❂❂

Солнце к западу склоняется,  
и с эфирною прохладою  
вечер сходит с неба ясного  
на луга и поле чистое —  
незнакомка спит глубоким сном.  
Ночь на облаке спускается  
и густыя тьмы покровами  
одевает землю тихую;  
слышно ручейков журчание,  
слышно эхо отдаленное,  
и в кусточках соловей поет —  
незнакомка спит глубоким сном.  

❂❂❂❂

Тщетно витязь дожидается,  
чтобы грудь ее высокая  
вздохом нежным всколебалася;  
чтоб она рукою белою  
хотя раз тихонько тронулась  
и открыла очи ясные!  
Незнакомка спит по прежнему.  

❂❂❂❂

Он садится в голубом шатре  
и, взирая на прекрасную,  
видит в самой темноте ночной  
красоту ее небесную,  
видит — в тронутой душе своей  
и в своем воображении;  
чувствует ее дыхание  
и не мыслит успокоиться  
в час глубокия полуночи.  

❂❂❂❂

Ночь проходит, наступает день;  
день проходит, наступает ночь —  
незнакомка спит по прежнему.  

❂❂❂❂

Рыцарь наш сидит как вкопанный;  
забывает пищу, нужный сон.  
Всякий час, минуту каждую  
он находит нечто новое  
в милых прелестях красавицы,  
и — недели целой нет в году!  

❂❂❂❂

Здесь, любезные читатели,  
должно будет изъясниться нам,  
уничтожить возражения  
строгих, бледнолицых критиков:  
«Как Илья, хотя и Муромец,  
хоть и витязь Руси древния,  
мог сидеть неделю целую,  
не вставая, на одном месте;  
мог ни маковыя росинки  
в рот не брать, дремы не чувствовать?»  
Вы слыхали, как монах святой,  
наслаждаясь дивным пением  
райской пестрой конопляночки,  
мог без пищи и без сна пробыть  
не неделю, но столетие.  
Разве прелести красавицы  
не имеют чародействия  
райской пестрой конопляночки?  
О друзья мои любезные!  
если б знали вы, что женщины  
могут делать с нами, бедными!..  
Ах! спросите стариков седых;  
ах! спросите самого меня…  
и, краснея, вам признаюся,  
что волшебный вид прелестницы —  
не хочу теперь назвать ее! —  
был мне пищею небесною,  
олимпийскою амброзией;  
что я рад был целый век не спать,  
лишь бы видеть мог жестокую!..  
Но боюся говорить об ней,  
и к герою возвращаюся.  

❂❂❂❂

«Что за чудо! — рыцарь думает, —  
я слыхал о богатырском сне;  
иногда он продолжается  
три дни с часом, но не более;  
а красавица любезная…»  
Тут он видит муху черную  
на ее устах малиновых;  
забывает рассуждения  
и рукою богатырскою  
гонит злого насекомого;  
машет пальцем указательным  
(где сиял большой златой перстень  
с талисманом Велеславиным) —  
машет, тихо прикасается  
к алым розам белолицыя —  
и красавица любезная  
растворяет очи ясные!  

❂❂❂❂

Кто опишет милый взор ее,  
кто улыбку пробуждения,  
ту любезность несказанную,  
с коей, встав, она приветствует  
незнакомого ей рыцаря?  
«Долго б спать мне непрерывным сном,  
юный рыцарь! (говорит она)  
если б ты не разбудил меня.  
Сон мой был очарованием  
злого, хитрого волшебника,  
Черномора ненавистника.  
Вижу перстень на руке твоей,  
перстень добрыя волшебницы,  
Велеславы благодетельной:  
он своею тайной силою,  
прикоснувшись к моему лицу,  
уничтожил заклинание  
Черномора ненавистника».  
Витязь снял с себя пернатый шлем:  
чернобархатные волосы  
по плечам его рассыпались.  
Как заря алеет на небе,  
разливаясь в море розовом  
пред восходом солнца красного,  
так румянец на щеках его  
разливался в алом пламени.  
Как роса сияет на поле,  
осребренная светилом дня,  
так сердечная чувствительность  
в масле глаз его светилася.  
Стоя с видом милой скромности  
пред любезной незнакомкою,  
тихим и дрожащим голосом  
он красавице ответствует:  
«Дар волшебницы любезныя  
мил и дорог моему сердцу;  
я ему обязан счастием  
видеть ясный свет очей твоих».  

❂❂❂❂

Взором нежным, выразительным  
он сказал гораздо более.  

❂❂❂❂

Тут красавица приметила,  
что одежда полотняная  
не темница для красот ее;  
что любезный рыцарь юноша;  
догадаться мог легохонько,  
где под нею что таилося…  
Так седый туман, волнуяся  
над долиною зеленою,  
не совсем скрывает холмики,  
посреди ее цветущие;  
глаз внимательного странника  
сквозь волнение туманное  
видит их вершинки круглые.  

❂❂❂❂

Незнакомка взор потупила —  
закраснелася, как маков цвет,  
и взялась рукою белою  
за доспехи богатырские.  
Рыцарь понял, что красавице  
без свидетелей желается  
нарядиться юным витязем.  
Он из ставки вышел бережно,  
посмотрел на небо синее,  
прислонился к вязу гибкому,  
бросил шлем пернатый на землю  
и рукою подпер голову.  
Что он думал, мы не скажем вдруг;  
но в глазах его задумчивость  
точно так изображалася,  
как в ручье густое облако;  
томный вздох из сердца вылетел.  
Конь его, товарищ верный друг,  
видя рыцаря, бежит к нему;  
ржет и прыгает вокруг Ильи,  
поднимая гриву белую,  
извивая хвост изгибистый.  
Но герой наш нечувствителен  
к ласкам, к радости товарища,  
своего коня надежного;  
он стоит, молчит и думает.  
Долго ль, долго ль думать Муромцу?  
Нет, не долго: раскрываются  
полы светло голубой ставки,  
и глазам его является  
незнакомка в виде рыцаря.  
Шлем пернатый развевается  
над ее челом возвышенным.  

❂❂❂❂

Героиня подпирается  
копием с булатным острием;  
меч блистает на бедре ее.  

❂❂❂❂

В ту минуту солнце красное  
воссияло ярче прежнего,  
и лучи его с любовию  
пролилися на красавицу.  

❂❂❂❂

С кроткой, нежною улыбкою  
смотрит милая на витязя  
и движеньем глаз лазоревых  
говорит ему: «Мы можем сесть  
на траве благоухающей,  
под сенистыми кусточками».  
Рыцарь скоро приближается  
и садится с героинею  
на траве благоухающей,  
под сенистыми кусточками.  
Две минуты продолжается  
их глубокое молчание;  
в третью чудо совершается…  

❂❂❂❂

(Продолжение впредь)  

❂❂❂❂

1794  

❂❂❂❂