Снимаем здесь, в полуподвале

Снимаем здесь, в полуподвале,  
мы с Оней комнату вдвоём.  
Из двери —  
деревенской шалью —  
морозный пар влетает в дом.  
Окончена ночная смена,  
но не разобрана кровать,  
о многом-многом откровенно  
ей хочется мне рассказать.  
В Москву приехала когда-то,  
а вот, читай,  
письмо ко мне,  
им хлеба выдали богато,  
и денег выдадут к зиме,  
пальто покроя городского  
приобретёт себе сестра,  
раздумали продать корову,  
семья одета и сыта.  
Живут они теперь не хуже,  
чем я, —  
когда бы знать, что так…  
Живут они теперь не тужат,  
к тому же дома как-никак.  
В те годы был один знакомый…  
Да трудодень — что пустоцвет,  
и я уехала из дому.  
Железо гну я девять лет  
в трубу —  
не женская работа,  
загиб ребёночек во мне.  
Но, правда, на доске почёта  
и мой портрет, не в стороне.  
Меня страшит не труд тяжёлый,  
литьё многопудовых труб  
(была я полной и весёлой), —  
мне воздух деревенский люб.  
Оркестр приобретает школа,  
и, говорят, построят клуб.  
Да, можно жить, и очень можно,  
поля… в деревне благодать.  
Вестями Оня растревожена  
и рада за сестру и мать.  
Спасибо, говорит, Хрущёву!..  

❂❂❂❂

30 мая 1956  

❂❂❂❂