Полынь

Костер мой догорал на берегу пустыни.  
Шуршали шелесты струистого стекла.  
И горькая душа тоскующей полыни  
В истомной мгле качалась и текла.  

❂❂❂❂

В гранитах скал — надломленные крылья.  
Под бременем холмов — изогнутый хребет.  
Земли отверженной — застывшие усилья.  
Уста Праматери, которым слова нет!  

❂❂❂❂

Дитя ночей призывных и пытливых,  
Я сам — твои глаза, раскрытые в ночи  
К сиянью древних звезд, таких же сиротливых,  
Простерших в темноту зовущие лучи.  

❂❂❂❂

Я сам — уста твои, безгласные как камень!  
Я тоже изнемог в оковах немоты.  
Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,  
Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.  

❂❂❂❂

О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни  
Склоняюсь я в полночной тишине…  
И горький дым костра, и горький дух полыни,  
И горечь волн — останутся во мне.  

❂❂❂❂

1907, Петербург  

❂❂❂❂