Я знаю, что книгами и речами  
Пилота прославят и без меня.  
Я лучше скажу о том, кто ночами  
С ним рядом просиживал у огня,  
Кто вместе с пилотом пил спирт и воду,  
Кто с ним пополам по Москве скучал,  
Кто в самую дьявольскую погоду  
Сто раз провожал его и встречал.  
Я помню, как мы друзей провожали  
Куда-нибудь в летние отпуска;  
Как были щедры мы, как долго держали  
Их руки в своих до второго звонка.  
Но как прощаться, когда по тревоге  
Машина уходит в небо винтом?  
И, руки раскинув, расставив ноги,  
В степи остаешься стоять крестом.  
Полнеба окинув усталым взглядом,  
Ты молча ложишься лицом в траву;  
Тут все наизусть, тут давно не надо  
Смотреть в надоевшую синеву.  
Ты знаешь по опыту и по слуху:  
Сейчас за грядой песчаных горбов  
С ударами, еле слышными уху,  
Обрушилось десять черных столбов.  
Чья мать потеряет сегодня сына?  
Чей друг заночует в палатке один?  
С одинаковым дымом горит резина,  
Одинаково вспыхивает бензин.  
Никогда еще в небе так поздно он не был.  
Сквозь палатку зажегся первый огонь.  
Ты, как доктор, угрюмо слушаешь небо,  
Трубкой к нему приложив ладонь.  
Нет, когда мы справлялись об опозданье,  
Выходили встречать к «Полярной стреле»,  
Нет, мы с вами не знали цепы ожиданья —  
Ремесла остающихся на земле.  

❂❂❂❂

1939  

❂❂❂❂