Как выступы седых прибрежных скал 
Источены повторногтью прилива, 
Что столько раз враждебно набегал, — 
В моей душе, где было все красиво, 
Изменены заветные черты, 
В ней многое как бы ответно криво. 
Из царства вневременной темноты 
К нам рвутся извращенные мечтанья, 
Во всем величьи дикой наготы. 
Побыть в стихийной вспышке возрастанья, 
Глядеть, как пенно высится вода, 
Понять, что хаос — утро мирозданья! 
Быть может, не вернется никогда 
Вот эта радость дум о необычном, 
Хоть ропот волн о них поет всегда. 
И сладко встать высоко над привычным, 
Соделаться — велением Судьбы — 
К своей судьбе стихийно-безразличным. 
Но что мы можем, бледные рабы! 
Набег страстей шатнулся, отступает, 
Как войско, вняв отбойный зов трубы. 
Волна, достигши высшего, вскипает, 
Меняет цвет зелено-голубой, 
Ломается, блестит, и погибает. 
Отпрянул неустойчивый прибой; 
Бежит назад в безбрежные пустыни, 
Чтоб в новый миг затеять новый бой. 
И так же ветер, с первых дней доныне 
Таящийся в горах с их влажной тьмой, 
На краткий миг бросает их твердыни, — 
Промчит грозу равниною немой, 
Случайно изумит людей циклоном, 
И вновь спешит, к ущельям гор, домой. 
А я иным покорствую законам, 
По воле изменяться мне нельзя, 
Я камень скал, с их вынужденным стоном. 
Во мне блуждают отклики, скользя, 
Недвижно я меняюсь, еле зримо, 
А если двинусь — гибелью грозя. 
Бледнеет все, бежит неудержимо, 
Измены дней отпечатлели след, 
Все тени мира здесь проходят мимо, 
Но в смене волн для камня счастья нет.

❂❂❂❂