Глубинная книга

Восходила от Востока туча сильная, гремучая, 
Туча грозная, великая, как жизнь людская — длинная, 
Выпадала вместе с громом Книга Праотцев могучая, 
Книга-Исповедь Глубинная, 
Тучей брошенная к нам, 
Растянулась, распростерлась по равнинам, по горам. 
Долины та Книга будет — описать ее нельзя, 
Поперечина — померяй, истомит тебя стезя, 
Буквы, строки — чащи — леса, расцвеченные кусты, 
Эта Книга — из глубинной беспричинной высоты. 
К этой Книге ко божественной, 
В день великий, в час торжественный, 
Соходились сорок мудрых и царей, 
Сорок мудрых, и несчетность разномыслящих людей. 
Царь Всеслав до этой Книги доступается, 
С ним ведун-певец подходит Светловзор, 
Перед ними эта книга разгибается, 
И глубинное писанье рассвечается, 
Но не полно означается узор. 
Велика та Книга — взять так не поднять ее, 
А хотя бы и поднять — так не сдержать ее, 
А ходить по ней — не выходить картинную, 
А читать ее прочесть ли тьму глубинную. 
Но ведун подходит к Книге, Светловзор, 
И подходит царь Всеслав, всепобедительный, 
Дух у них, как и у всех, в телесный скрыт цветной убор, 
Но другим всем не в пример горит в них свет нездешний, длительный. 
Царь Славянский вопрошает, отвечает Светловзор. 
«Отчего у нас зачался белый вольный свет, 
Но доселе, в долги годы, в людях света нет? 
Отчего у нас горит Солнце красное? 
Месяц светел серебрит Небо ясное? 
Отчею сияют ночью звезды дружные, 
А при звездах все ж глубоки ночи темные? 
Зори утренни, вечерние — жемчужные? 
Дробен дождик, ветры буйные — бездомные? 
Отчего у пас ум-разум, помышления? 
Мир-народ, как Море, сумрачный всегда? 
Отчего всей нашей жизни есть кружение? 
Наши кости, наше тело, кровь-руда?» 
И ведун со взором светлым тяжело дышал, 
Перед Книгою Глубинной он ответ царю держал. 
«Белый свет у нас зачался от хотенья Божества, 
От великого всемирного Воления. 
Люди ж темны оттого, что воля света в них мертва, 
Не хотят в душе расслышать вечность пения. 
Солнце красное — от Божьего пресветлого лица, 
Месяц светел — от Божественной серебряной мечты, 
Звезды частые — от риз его, что блещут без конца, 
Ночи темные — от Божьих дум, от Божьей темноты 
Зори утренни, вечерние — от Божьих жгучих глаз, 
Дробен дождик — от великих, от повторных слез его, 
Буйны ветры оттого, что есть у Бога вещий час, 
Неизбежный час великого скитанья для него. 
Разум наш и помышленья — от высоких облаков, 
Мир-народ — от тени Бога, светотень живет всегда, 
Нет конца и нет начала — оттого наш круг веков, 
Камень, Море — наши кости, наше тело, кровь-руда». 
И Всеслав, желаньем властвовать и знать всегда томим, 
Светловзора вопрошал еще, была беседа длинная 
Книгу Бездны, в чьи листы мы каждый день и час глядим, 
Он сполна хотел прочесть, забыл, что Бездна — внепричинная, 
И на вечность, на одну из многих вечностей, пред ним. 
Заперлась, хотя и светит, Книга-Исповедь Глубинная.

❂❂❂❂