Пробуждается с весною, 
Переливною волною 
Зеленеет на ветвях. 
Отзовется гулким эхом, 
Криком, гиканьем, и смехом 
Для потехи будит страх. 
Кружит, манит, и заводит, 
В разных обликах проходит, 
С каждым разное всегда. 
Малой травкой — на опушке, 
В старом боре — до верхушки, 
Вона, вон где борода. 
Лапти вывернул, и правый 
Вместо левого, лукавый, 
Усмехаясь, натянул. 
То же сделал и с другою, 
В лапоть скрытою, ногою, 
И пошел по лесу гул. 
То же сделал и с кафтаном, 
И со смехом, словно пьяным, 
Застегнул наоборот. 
В разнополость нарядился, 
В человечий лик вместился, 
Как мужик идет, поет. 
Лишь спроси его дорогу, 
Уж помолишься ты Богу, 
Уж походишь по лесам. 
Тот же путь сто раз измеришь, 
Твердо в Лешего поверишь, 
Будешь верить старикам. 

Гулко в зеленом лесу откликается, 
В чащах темнеет, покуда смеркается, 
Смотрит в сплетенных кустах. 
Прячется, кажется, смутным видением 
Где-то там, с шепотом, с хохотом, с пением, 
С шорохом быстрым возникнет в листах. 
Лапчатой елью от взора укроется, 
Встанет, и в росте внезапно удвоится, 
Вспрыгнет, и с треском обломится сук. 
Вырос, с вершиной, шурша, обнимается, 
Сразу на многих деревьях качается, 
Тянется тысячью рук. 
Вот отовсюду качанья и ропоты, 
Тени, мигания, шорохи, шепоты, 
Кто-то, кто долго был мертвым, воскрес. 
Что-то, что было в беззвучном, в неясности, 
Стало грозящим в своей многогласности, — Лес! 

Смотрит из тихих озер, 
Манит в безгласную глубь, 
Ветви сплетает в узор. 
— Лес, приголубь! 
Тянет войти в изумруд, 
С пыльного манит пути, 
В глушь, где деревья цветут. 
— Лес, защити! 
Шепчет несчетной листвой, 
Морем зеленых пустынь. 
— Лес, я такой же лесной, 
Лес, не покинь!

❂❂❂❂