В сорок пятом зимой в комнатенке с верандой

В сорок пятом зимой в комнатенке с верандой  
у тети Розы жили три квартирантки —  
то ли сержантки, то ли лейтенантки.  

❂❂❂❂

Я был младше их года на три-четыре,  
мне пятнадцать стукнуло. В послевоенном мире  
пел патефон за стеной в той квартире…  

❂❂❂❂

Из-под пилотки локоны золотые,  
гимнастерки хэбэ с ремнем, как литые,  
сапоги-сапожки — тук-тук- позывные.  

❂❂❂❂

Фронтовички призыва последнего года,  
им досталась война другого, победного рода:  
Бухарест, Белград, Будапешт… Из похода  

❂❂❂❂

кое-что перепало им: полуботинки,  
шали, пудра, чулки, керосинки,  
а еще открытки, картинки, пластинки…  

❂❂❂❂

Вечерком, как на вахту, заступали поклонники,  
капитаны, а, может, и подполковники,  
а пока — примостились на подоконнике,  

❂❂❂❂

зазывают меня, начинают шутки-расспросы,  
улыбаясь, одна предлагает мне папиросы,  
другая сплетает и расплетает косы.  

❂❂❂❂

Одна говорит, чтобы я не стеснялся,  
а так вот сразу взял и признался:  
хоть раз с девчонкой поближе я знался?  

❂❂❂❂

Быстрый жар обдает меня до макушки.  
Мать зовет: — Ты не слушай их. Шлюшки.  
Ночью душно мне на моей подушке.  

❂❂❂❂

Слава Богу, теперь вместо бомб — гулянки,  
в кружках спирт, на газете консервные банки,  
все путем, не случись с «буржуйкой» подлянки…  

❂❂❂❂

Шум под утро: по пьянке компания угорела.  
Одна к нам шастает то и дело  
За лимоном. Шинель на голое тело.  

❂❂❂❂

Во дворе гуляки зябко сутулятся,  
офицеры в белье, словно мокрые курицы,  
Хорошо что не видно их с улицы.  

❂❂❂❂

Сокрушается мама: — Что за дурешки!  
Без войны хотели погибнуть, как кошки…  
А у той, у одной — шинель да сапожки…  

❂❂❂❂

Послевоенных южных ночей лихорадка.  
Жаркой гарью ноздри щекочет сладко.  
Полстолетья прошло — угорелая снится солдатка…  

❂❂❂❂

1948  

❂❂❂❂