Ни тучки, ни ветра, и поле молчит.  
Горячее солнце и жжёт и палит,  
И, пылью покрытая, будто мертва,  
Стоит неподвижно под зноем трава,  
И слышится только в молчании дня  
Весёлых кузнечиков звон-трескотня.  
Средь чистого поля конь-пахарь лежит;  
На трупе коня ворон чёрный сидит,  
Кровавый свой клюв поднимает порой  
И каркает, будто вещун роковой.  
Эх, конь безответный, слуга мужика,  
Была твоя служба верна и крепка!  
Побои и голод — ты всё выносил  
И дух свой на пашне, в сохе испустил.  
Мужик горемычный рукою махнул,  
И снял с него кожу, и молча вздохнул,  
Вздохнул и заплакал: «Ништо, мол не впрок!..»  
И кожу сырую в кабак поволок.  
И пел он там песни, свистал соловьём:  
«Пускай пропадает! Гори всё огнём!»  
Со смехом народ головами качал:  
«Гляди, мол, ребята! Он ум потерял —  
Со зла своё сердце гульбой веселит,  
По мёртвой скотине поминки творит».  

❂❂❂❂

1860  

❂❂❂❂