Перестроенная лира

В тон Пиндара настроив лиру,  
Хотел Россию я воспеть  
И снаряжался по эфиру  
До Ориона возлететь,  
Куда чело, венцом лавровым  
Покрыто, вознесла она, —  
Оттоль Атлантом зрится новым,  
Подъявшим мир на рамена.  
Хотел воспеть, что рок вселенны  
В ее деснице заключен,  
Что все породы съединенны  
Пред мужеством ее — суть тлен;  
Что все обширные державы,  
Какие в древности цвели,  
Ни силой, ни сияньем славы  
Сравниться с нею не могли.  
Ударил по струнам перстами —  
И гром от них пошел с огнем.  
Казалось, двигну я горами,  
На тигров наложу ярем…  
Но вдруг кадило опустилось,  
Амуры резвые на луг,  
Меня обстали, привалились  
И лиру вырвали из рук.  
Потом крылами заплескали  
Сии малюточки-божки,  
Вспорхнули вверх, захохотали,  
Вились гирляндой и в кружки,  
Струнами бренькали — и, лиру  
На ленте опустивши мне,  
По жидкому небес сафиру  
Помчались с смехом к вышине.  
Минуты только три продлился  
Тот феномен в моих глазах,  
В душе восторг не охладился, —  
Хвала отечеству в устах  
Опять, опять была готова,  
Но я едва коснулся струн,  
Уже не мог пропеть ни слова —  
Вмиг в сердце мне влетел перун.  
Влетел перун любовной страсти  
И к ранам рану приложил…  
Ах! и без этой злой напасти  
Я очень много желчи пил.  
Почто ж, амуры! вы забаву  
Находите в беде моей,  
Почто вы дали мне отраву  
К усугублению скорбей?  
Взаимность только украшает  
Любви терзания и яд;  
Меня же всюду ожидает  
Отказ, отчаяние, ад.  
Так, так, и мыслить мне не должно  
Отрады в муках получить:  
Увы! Целест уже неможно  
Одной любовию пленить.  
Власть симпатии и природы  
Теперь поверженна лежит;  
И се от жертвенника моды  
Оракул грозно мне гремит:  
«Астреи век не возвратится,  
Когда ценили лишь сердца, —  
Ведь просвещенным не годится  
Снимать с пастушек образца.  
Ты будь Кизляр-Агою {1} с рожи,  
Да будь в звездах, иль Крезом будь,  
Но Хлои, Тации пригожи  
Прицепят твой портрет на грудь.  
И разумом хоть Милитидом {2}  
Как капля в каплю будь похож,  
Но под фортуниным эгидом  
Жену прекрасную найдешь.  
А без сокровищ, без титула  
Ты будь лицом хоть Антиной, {3}  
Умом — Сократ, однак и стула,  
Не только кресел, год, другой  
От милых Дафн тебе случится  
С терпеньем бесполезным ждать».  
Ах! льзя ли ж мне надеждой льститься  
Мои страданья окончать?  
В моем лице обыкновенность,  
Отменности ни искры нет,  
И человеческую бренность  
На нем являет бренный цвет.  
Хоть прадеду за верну службу  
Царь-диво деревеньку дал,  
Но рок, не восхотевши дружбу  
Водить со мной, ее пожрал.  
Душой моею лишь владею  
И денег в рост не отдаю,  
К тому ж чин маленький имею,  
Не слишком сладко и пою.  
Так, так, и мыслить мне не должно  
Отрады в муках получить:  
Увы! Целест уже неможно  
Одной любовию пленить.  
Что ж делать? Клясть любовный пламень,  
Лить тайно слезы и вздыхать,  
Пока адептов чудный камень  
Мне не удастся отыскать  
Или пока игра случая  
Меня повыше не взведет.  
Приди ж, минута золотая!  
Гряди ко мне во цвете лет.  
Приди, о время преблаженно!  
Приди и право дай скорей  
Повергнуть сердце уязвленно  
К ногам владычицы моей;  
Дай право мне просить награды  
За страстный жар у алтаря, —  
За чувство сладкой сей отрады  
Я б не взял скиптра от царя.  
А ты, Пленира иль Милена!  
Не знаю, как тебя назвать,  
Котора мне определенна,  
Котору стал я обожать!  
Внемли из стороны безвестной,  
Клянусь земли и неба в слух,  
Что буду вечно я нелестный  
Тебе любовник, раб и друг.  
Когда ж по самую кончину  
С тобой мне должно розно жить,  
То я прошу, молю судьбину  
Мои дни горьки сократить:  
Уединеньем веселиться,  
Не видя близ себя друзей,  
Лишь может Тимон, что гордится  
Названием врага людей.  

❂❂❂❂