Паук. Баснь

Баснь

❂❂❂❂

 

Алчбою изнурен несытою паук, 
 
Услышав вкруг себя мух скучный шум и зук, 
 
И глада своего закрывши тем причину, 
 
Вокруг себя, как сеть, расставил паутину. 
 
Он насекомым всем животным приказал, 
 
Чтоб преходить никто чрез ону не дерзал, 
 
А кто дерзнёт, тому казнь смертную уставил. 
 
Тут шершень сквозь её полёт свой вдруг направил, 
 
Жужжанием своим предерзким зашумел, 
 
И сеть его пробив, он быстро пролетел. 
 
Зря муха на сие, исполненна боязни, 
 
И видя, что паук оставил грех без казни, 
 
Конечно, мнила, казнь вотще положена. 
 
Сквозь мрежу пролететь дерзнула и она, 
 
Простёрши крылья вдруг пустилася без страху, 
 
Пробиться сквозь плетень лишь думала с размаху, 
 
Как, зажужжав, она запуталась в сетях; 
 
Не в силах ускользнуть трепещет, видя страх. 
 
Рыданьем пробужден трепещущей и стоном, 
 
Идёт паук, свой глад скрывая под законом. 
 
От страху обмерла, дух притаила свой. 
 
Он, думая, что спит, растрогивал рукой. 
 
«Начто ты, — говорил, — устав мой нарушаешь? 
 
И с шумом ты мою ограду разрушаешь?» 
 
«Я ль, — муха вопиет, — разрушила твой дом? 
 
То шершень учинил, пустившись напролом, 
 
Он бурными прервал крилами паутину, 
 
И подал тем и мне он к смелости причину. 
 
Коль ревом он тебя не возбудил от дум, 
 
То льзя ль, чтоб слабый мой тебя встревожил шум? 
 
Когда потряс, летя, тобою он и домом, 
 
Жилище всё твоё своим наполнил громом, 
 
Ты скрыл в молчании, и будто не слыхал, 
 
Спокойно на его неистовство взирал. 
 
Я, мня, что твой приказ была едина шутка, 
 
Пустилася за ним без дальнего рассудка». 
 
— «Ты знаешь, — рек паук, — за дерзость смертна казнь». 
 
— «Почто ж, — рекла она, — презрев сию боязнь, 
 
Лишь шершень за рубеж преходит твой безбедно? 
 
А мне проползть нельзя чрез твой предел безвредно. 
 
Ах, мне ль одной закон! И мне ль одной устав! 
 
Не видна ль и впотьмах таких криви? зна прав?» 
 
— «Умна, — паук сказал, — и рассуждать умеешь, 
 
И умствовать ещё ты и в оковах смеешь; 
 
Но разности в речах избегнуть не могла: 
 
Раз рубежей, другой пределом нарекла. 
 
За шершнем далеко отсель гоняться следом, 
 
Промчался он давно, и путь его не сведом. 
 
А если для шершней препоны мне крепить, 
 
То паутину всю мне должно истощить. 
 
Ты ближе от меня, и сла? бее ты в силах, 
 
И мне голодному в твоих кровь сласше жилах». 
 
Чуть муха глас дала: «Так разве для того…» 
 
— «Я с голоду, — сказал, — не слышу ничего». 
 
Вдруг с кровью иссосал любезну жизнь у мухи. 
 
Подобным образом судьи бывают глухи, 
 
Как с шумом кто летит сквозь паутину прав, 
 
Хотя для всех равно предписанный устав.

❂❂❂❂