Их встретили где-то у польской границы 
 
И в Киев с восторгом ввезли украинцы. 
 
В гостинице давка, нельзя притулиться, 
 
Но гости под сильным крылом «Интуриста» 
 
Сияли оттенками тёмной окраски 
 
И мяли ботинками коврик «Берёзки». 
 
А наичернейший, трубач гениальный, 
 
Стоял и курил. И трепач нелегальный, 
 
Москвич, журналист, пройдоха двуликий 
 
Твердил со слезой: «Вы Великий, Великий…» 
 
И негр отвечал по-английски: «Спасибо!» 
 
И выглядел в эту минуту красиво. 
 
Заткнулись звонки, улеглись разговоры, 
 
И вот, наконец, увлеклись саксофоны, 
 
Ударник ударную начал работу, 
 
Они перешли на угарную ноту. 
 
О, как они дули, как воздух вдыхали, 
 
Как музыку гнули, потом отпускали! 
 
И музыка неграм была благодарна. 
 
Певица толпе подпевала гортанно. 
 
А сам пианист, старичок шоколадный 
 
Затеял какой-то мотивчик прохладный: 
 
«К далёкой земле на реке Миссисипи 
 
Мы с вами отправимся скоро на джипе, 
 
На боинге, поезде и самокате 
 
И будет там баиньки в маленьком штате. 
 
Под небом насупленным рая и ада 
 
Нас дождиком утренним тронет прохлада, 
 
А день будет солнечным, долгим и чистым…» 
 
Поклонимся в чёрные ноги артистам, 
 
Которые дуют нам в уши и души, 
 
Которые в холод спасают от стужи, 
 
Которые пекло спасают истомой, 
 
Которые где-то снимают бездомный 
 
У вечности угол и злому чертогу 
 
Внушают свою доброту понемногу.

❂❂❂❂