Вмешательство поэта

Весенний ветер лезет вон из кожи,  
Калиткой щелкает, кусты корежит,  
Сырой забор подталкивает в бок,  
Сосна, как деревянное проклятье,  
Железный флюгер, вырезанный ятью  
(Смотри мой «Папиросный коробок»).  
А критик эа библейским самоваром,  
Винтообразным окружен угаром,  
Глядит на чайник, бровью шевеля.  
Он тянет с блюдца — в сторону мизинец,  
Кальсоны хлопают на мезонине,  
Как вымпел пожилого корабля,  
И самовар на скатерти бумажной  
Протодиаконом трубит протяжно.  
Сосед откушал, обругал жену  
И благодушествует:  
— Ах! Погода!  
Какая подмосковная природа!  
Сюда бы Фофанова да луну!-  
Через дорогу, в хвойном окруженья,  
Я двигаюсь взлохмаченною тенью,  
Ловлю пером случайные слова,  
Благословляю кляксами бумагу.  
Сырые сосны отряхают влагу.  
И в хвое просыпается сова.  
Сопит река.  
Земля раздражена  
(Смотри стихотворение «Весна»).  
Слова как ящерицы,- не наступишь;  
Размеры — выгоднее воду в ступе  
Толочь; а композиция встает  
Шестиугольником или квадратом;  
И каждый образ кажется проклятым,  
И каждый звук топырится вперед.  
И с этой бандой символов и знаков  
Я, как биндюжник, выхожу на драку  
(Я к зуботычинам привык давно).  
А критик мой недавно чай откушал.  
Статью закончил, радио прослушал  
И на террасу распахнул окно.  
Меня он видит — он доволен миром —  
И тенорком, политым легким жиром,  
Пугает галок на кусте сыром.  
Он возглашает:  
— Прорычите басом,  
Чем кончилась волынка с Опанасом,  
С бандитом, украинским босяком.  
Ваш взгляд от несварения неистов.  
Прошу, скажите за контрабандистов,  
Чтоб были страсти, чтоб огонь, чтоб гром,  
Чтоб жеребец, чтоб кровь, чтоб клубы дыма,-  
Ах, для здоровья мне необходимы  
Романтика, слабительное, бром!  
Не в этом ли удача из удач?  
Я говорю как критик и как врач.  
Но время движется. И на дороге  
Гниют доисторические дроги,  
Булыжником разъедена трава,  
Электротехник на столбы вылазит,-  
И вот ползет по укрощенной грязи,  
Покачивая бедрами, трамвай.  
(Сосед мой недоволен:  
— Эт-то проза!)  
Но плимутрок из ближнего совхоза  
Орет на солнце, выкатив кадык.  
— Как мне работать!  
Голова в тумане.-  

❂❂❂❂

И бытием прижатое сознанье  
Упорствует и выжимает крик.  
Я вижу, как взволнованные воды  
Зажаты в тесные водопроводы,  
Как захлестнула молнию струна.  
Механики, чекисты, рыбоводы,  
Я ваш товарищ, мы одной породы,-  
Побоями нас нянчила страна!  
Приходит время зрелости суровой,  
Я пух теряю, как петух здоровый.  
Разносит ветер пестрые клочки.  
Неумолимо, с болью напряженья,  
Вылазят кровянистые стручки,  
Колючие ошметки и крючки,-  
Начало будущего оперенья.  
— Ау, сосед!  
Он стонет и ворчит:  
— Невыносимо плимутрок кричит,  
Невыносимо дребезжат трамваи!  
Да, вы линяете, милейший мой!  
Вы погибаете, милейший мой!  
Да, вы в тупик уперлись головой,  
И как вам выбраться, не понимаю!-  
Молчи, папаша! Пестрое перо  
Топорщится, как новая рубаха.  
Петуший гребень дыбится остро;  
Я, словно исполинский плимутрок,  
Закидываю шею. Кличет рог —  
Крылами раэ!- и на забор с размаха.  
О, злобное петушье бытие!  
Я вылинял! Да здравствует победа!  
И лишь перо погибшее мое  
Кружится над становищем соседа.  

❂❂❂❂

1929  

❂❂❂❂