Ворон

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий, 
Задремал я над страницей фолианта одного, 
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, 
Будто глухо так затукал в двери дома моего. 
«Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего, 
Гость — и больше ничего».

❂❂❂❂

Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, 
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер. 
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали 
Облегченье от печали по утраченной Линор, 
По святой, что там, в Эдеме ангелы зовут Линор,— 
Безыменной здесь с тех пор.

❂❂❂❂

Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах 
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего, 
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало: 
«Это гость лишь запоздалый у порога моего, 
Гость какой-то запоздалый у порога моего, 
Гость-и больше ничего».

❂❂❂❂

И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга. 
«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,— 
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки, 
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего, 
Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого, 
Тьма — и больше ничего.

❂❂❂❂

Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный 
В грезы, что еще не снились никому до этих пор; 
Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака, 
Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: «Линор!» 
Это я шепнул, и эхо прошептало мне: «Линор!» 
Прошептало, как укор.

❂❂❂❂

В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери 
И услышал стук такой же, но отчетливей того. 
«Это тот же стук недавний,—я сказал,— в окно за ставней, 
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего, 
Это ветер стукнул ставней у окошка моего,— 
Ветер — больше ничего».

❂❂❂❂

Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний, 
Шумно оправляя траур оперенья своего; 
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо; 
С видом леди или лорда у порога моего, 
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего 
Сел — и больше ничего.

❂❂❂❂

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале, 
Видя важность черной птицы, чопорный ее задор, 
Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен, 
О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер, 
Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?» 
Каркнул Ворон: «Nevermore».

❂❂❂❂

Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей, 
Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор; 
Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться, 
Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор, 
Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор, 
Птица с кличкой «Nevermore».

❂❂❂❂

Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти 
Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор. 
Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши, 
И шепнул я вдруг вздохнувши: «Как друзья с недавних пор, 
Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор». 
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

❂❂❂❂

При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном, 
И сказал я: «Несомненно, затвердил он с давних пор, 
Перенял он это слово от хозяина такого, 
Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор, 
Похоронный звон надежды и свой смертный приговор 
Слышал в этом «nevermore».

❂❂❂❂

И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали, 
Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор, 
Сел на бархате лиловом в размышлении суровом, 
Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор, 
Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор, 
Хриплым карком: «Nevermore».

❂❂❂❂

Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой, 
Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор, 
Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной 
Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор, 
Ах, она здесь не склонится на подушку на узор 
Никогда, о, nevermore!

❂❂❂❂

Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма 
И ступили серафимы в фимиаме на ковер. 
Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстной 
Шлет непентес-исцеленье от любви твоей к Линор! 
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!» 
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

❂❂❂❂

Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий! 
Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных нор 
Занесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу, 
Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор, 
Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?» 
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

❂❂❂❂

Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий! 
Если только бог над нами свод небесный распростер, 
Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми, 
Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор — 
Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?» 
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

❂❂❂❂

«Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! — 
Я, вскочив, воскликнул: — С бурей уносись в ночной простор, 
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака 
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор 
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной 
простор!» 
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

❂❂❂❂

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья, 
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор; 
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте, 
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер, 
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор. 
Никогда, о, nevermore!

❂❂❂❂