Знамения перед смертью Цезаря

О Феб! тебя ль дерзнем обманчивым назвать?  
Не твой ли быстрый взор умеет проникать  
До глубины сердец, где возникают мщенья  
И злобы бурные, но тайные волненья.  
По смерти Цезаря ты с Римом скорбь делил,  
Кровавым облаком чело твое покрыл;  
Ты отвратил от нас разгневанные очи,  
И мир, преступный мир, страшился вечной ночи.  
Но всё грозило нам — и рев морских валов,  
И вранов томный клик, и лай ужасный псов.  
Колькраты зрели мы, как Этны горн кремнистой  
Расплавленны скалы вращал рекой огнистой  
И пламя клубами на поле изрыгал.  
Германец трепетный на небеса взирал;  
Со треском облака сражались с облаками,  
И Альпы двигались под вечными снегами.  
Священный лес стенал; во мгле густой ночей  
Скитался бледный сонм мелькающих теней.  
Медь потом залилась (чудесный знак печали!),  
На мраморах богов мы слезы примечали.  
Земля отверзлася, Тибр устремился вспять,  
И звери, к ужасу, могли слова вещать;  
Разлитый Эридан кипящими волнами  
Увлек дремучий лес и пастырей с стадами.  
Во внутренности жертв священный взор жрецов  
Читал лишь бедствия и грозный гнев богов;  
В кровавые струи потоки обращались;  
Волки, ревучие средь стогн, во мгле скитались;  
Мы зрели в ясный день и молнию, и гром,  
И страшную звезду с пылающим хвостом.  
И так вторицею орлы дрались с орлами.  
В полях Филипповых под теми ж знаменами  
Родные меж собой сражались вновь полки,  
И в битве падал брат от братниной руки;  
Двукраты рок велел, чтоб римские дружины  
Питали кровию фракийские долины.  
Быть может, некогда в обширных сих полях,  
Где наших воинов лежит бездушный прах,  
Спокойный селянин тяжелой бороною  
Ударит в шлем пустой и трепетной рукою  
Поднимет ржавый щит, затупленный булат,-  
И кости под его стопами загремят.  

❂❂❂❂

1823  

❂❂❂❂