Полянка зимняя бела,  
В лесу — бурана вой.  
Ночная вьюга замела  
Окопчик под Москвой.  

❂❂❂❂

На черных сучьях белый снег  
Причудлив и космат.  
Ничком лежат пять человек —  
Советских пять солдат.  

❂❂❂❂

Лежат. Им вьюга дует в лоб,  
Их жжет мороз. И вот —  
На их заснеженный окоп  
Фашистский танк ползет.  

❂❂❂❂

Ползет — и что-то жабье в нем.  
Он сквозь завал пролез  
И прет, губительным огнем  
Прочесывая лес.  

❂❂❂❂

«Даешь!» — сказал сержант. «Даешь!»—  
Ответила братва.  
За ними, как железный еж,  
Щетинилась Москва.  

❂❂❂❂

А черный танк все лез и лез,  
Утаптывая снег.  
Тогда ему наперерез  
Поднялся человек.  

❂❂❂❂

Он был приземист, белокур,  
Курнос и синеок.  
Холодный глаз его прищур  
Был зорок и жесток.  

❂❂❂❂

Он шел к машине головной  
И помнил, что лежат  
В котомке за его спиной  
Пять разрывных гранат.  

❂❂❂❂

Он массой тела своего  
Ей путь загородил.  
Так на медведя дед его  
С рогатиной ходил.  

❂❂❂❂

И танк, паля из всех стволов,  
Попятился, как зверь.  
Боец к нему, как зверолов,  
По насту полз теперь.  

❂❂❂❂

Он прятался от пуль за жердь,  
За кочку, за хвою,  
Но отступающую смерть  
Преследовал свою!  

❂❂❂❂

И черный танк, взрывая снег,  
Пустился наутек,  
А коренастый человек  
Под гусеницу лег.  

❂❂❂❂

И, все собою заслоня,  
Величиной в сосну,  
Не человек, а столб огня  
Поднялся в вышину!  

❂❂❂❂

Сверкнул — и через миг померк  
Тот огненный кинжал…  
Как злая жаба, брюхом вверх,  
Разбитый танк лежал.  

❂❂❂❂

1943  

❂❂❂❂