Бывало, в детстве я в чулан залезу

Бывало, в детстве я в чулан залезу,  
Где сладко пахнет редькою в меду,  
И в сундучке, окованном железом,  
Рабочий ящик бабушки найду.  
В нем был тяжелый запах нафталина  
И множество диковинных вещиц:  
Старинный веер из хвоста павлина,  
Две сотни пуговиц и связка спиц.  
Я там нашел пластинку граммофона,  
Что, видно, модной некогда была,  
И крестик кипарисовый с Афона,  
Что, верно, приживалка привезла.  
Я там нашел кавказский пояс узкий,  
Кольцо, бумаги пожелтевшей десть,  
Письмо, написанное по-французски,  
Которое я не сумел прочесть.  
И в уголку нашел за ними следом  
Колоду бархатных венгерских карт,  
Наверное, отобранных у деда:  
Его губили щедрость и азарт.  
Я там нашел мундштук, зашитый в замшу,  
На нем искусно вырезан медведь.  
Судьба превратна: дед скончался раньше,  
Чем тот мундштук успел порозоветь.  
Кольцо с дешевым камушком — для няни,  
Таблетки для приема перед сном,  
Искусственные зубы, что в стакане  
Покоились на столике ночном.  
Два вышитые бисером кисета,  
Гравюр старинных желтые листы,  
Китовый ус из старого корсета,—  
Покойница стыдилась полноты.  
Тетрадка поварских рецептов старых,  
Как печь фриштык, как сдобрить калачи,  
И лентой перевязанный огарок  
Ее венчальной свадебной свечи.  
Да в уголку за этою тетрадкой  
Нечаянно наткнуться мне пришлось  
На бережно завернутую прядку  
Кудрявых детских золотых волос.  
Что говорить,— неважное наследство,  
Кому он нужен, этот вздор смешной?  
Но чья-то жизнь — от дней златого детства  
До старости прошла передо мной.  
И в сердце нету места укоризне,  
И замирает на губах укор:  
Пройдет полвека — и от нашей жизни  
Останется такой же пестрый сор!  

❂❂❂❂

1945  

❂❂❂❂